По волнам жизни. Том 2 - [102]
Взятки носили Арсеньев или Петров, а иногда и я. Делалось это вечером, на дому у Удовиченко. Придешь, а он делает на своем отвратительном лице по возможности очаровательную улыбку:
— Напрасно вы беспокоились…
А сам скорее сгребает деньги или спирт, пока мы не раздумали их ему передать.
Как ни отвратителен сам по себе был этот факт, мы все были им довольны. По крайней мере, существовал способ добывать деньги для научных учреждений, которые иначе были бы их лишены. Я знаю, что таким способом добывал деньги университет, а также геофизический институт и, вероятно, другие учреждения. Выработалось и техническое выражение по этому поводу:
— Бросить удаву кролика…
Без соглашения же с удавом денег вовсе нельзя было получить. Правда, потом суммы, данные в качестве взятки Удовиченко, надо было оправдать фиктивными счетами, но тогда составление во вред советской власти фиктивных документов было всеобщим явлением, зазорным не считавшимся:
— Надуть советскую власть только хорошо… Отберешь назад хотя бы часть награбленного ею у тебя.
В 1921 году мы, по соглашению с Московским обществом любителей астрономии, взяли у него в пользование семидюймовый телескоп, который, однако, требовал дорогого предварительного ремонта, так как был негоден к употреблению. Этот ремонт мы взялись произвести на свой счет как гонорар обществу за пользование рефрактором. Однако производство ремонта затянулось, деньги тем временем обесценились, а в 1922 году завод, производивший ремонт, подал счет на него в сумме около полутора миллиардов рублей.
Таких денег у нас не было, и завод заявил, что в возмещение убытка он отберет самый телескоп.
В обществе любителей астрономии, председателем которого был С. Н. Блажко, началась паника и упреки нам, — боялись вовсе потерять инструмент. Для нас положение создалось весьма тягостное. Как я ни старался, денег добыть не мог. Хотел распродать личное имущество, но его не хватило бы на покрытие такой суммы задолженности. Что тут делать… Пошел на крайнее средство, иду к Удовиченко:
— Мне нужно с вами по секрету поговорить!
Удовиченко ведет меня в пустые комнаты.
— Вот какое у нас создалось положение. Если вы не отпустите полтора миллиарда рублей, — грандиозный скандал. А если отпустите, я вам дам из них двести миллионов!
Он и бровью не повел, промолчал. Я подал доклад об ассигновании полутора миллиардов рублей, а через несколько дней деньги были у меня в руках.
— Зачем вы беспокоитесь? — говорил Удовиченко, загребая свои миллионы.
— Как вы добыли деньги? — поражались представители астрономического общества.
— Это мой секрет!
— Ну, — говорил Блажко, — вы прямо маг и чародей!
Так или иначе, но денежная сторона была обеспечена, и я занялся формированием штата.
Штат канцелярии был пополнен из того же ЦУПВОСО, по избранию Канищева, С. П. Чернецкой и З. С. Свигузовой. Заведовать хозяйством и библиотекой была привлечена Л. А. Комарова, а библиотекаршей С. С. Добролюбова.
Между прочим, все наши отчетности проходили через Рабкрин — Рабоче-крестьянскую инспекцию. Мы с этой ревизией обошлись очень просто: того инспектора, который ревизовал нашу отчетность, я принял на службу на вечерние часы. Очень милый, безобидный старик, бывший чиновник, был доволен оплачиваемой ему синекурой как дополнительным заработком. Конечно, наша отчетность проходила после этого в Рабкрине без сучка и задоринки.
Позже, по просьбе Канищева, в состав канцелярских служащих приняли и жену.
Начали мы с Канищевым хлопотать о составлении имущества. Тогда советским учреждениям выдавались бесплатно соответственными органами канцелярские принадлежности. Канищев, умевший заговаривать зубы, много чего понанес нам.
Нашел он в одном из таких учреждений арифмометр — тогда это было большой редкостью.
— Этот арифмометр нам до крайности необходим. Дайте его нам!
— Для чего? Что вы с ним делать будете?
— А мы целыми днями вычисляем веса граммо-молекул!
Советские служащие переглянулись, ошеломленные непонятным словом.
— Да, если так, вам действительно нужен арифмометр. Получайте!
Пока Канищев не охладел и не разленился — это с ним позже произошло, — он бывал очень полезен.
В то время советская власть стала предоставлять в распоряжение разных учреждений вагоны, конечно, бесплатно. Решил обзавестись вагоном и я.
Посылаю хлопотать М. Н. Канищева. После долгого хождения по разным учреждениям и длинных разговоров — на это у меня ни терпения, ни нервов не хватило бы — он добился ордера на предоставление нам в постоянное распоряжение вагона. Приходит с ордером в Комиссариат путей сообщения:
— Хорошо, вагон вам мы дадим, но только теплушку.
— Теплушку мы не возьмем! Дайте нам вагон второго класса.
— Ну, уж извините! Вот чего захотели! Академия наук снаряжала свою экспедицию, так и то мы ей дали только теплушку. А она — учреждение общегосударственного значения.
— Да я не говорю, что Астрофизическая обсерватория — учреждение государственного значения.
— Вот видите…
— Потому что она выше! Она — учреждение международного значения!
— Как это так?
— Очень просто! К нам приезжают знаменитые ученые из‐за границы. Уже приехали и ждут, чтобы отправиться с нами в экспедицию — из Италии Секки и из Германии Фогель. Вскоре подъедет из Америки знаменитый Пиккеринг… Как же это мы повезем таких ученых в теплушке, точно скот… Срам на всю республику!
В 1922 году большевики выслали из СССР около двухсот представителей неугодной им интеллигенции. На борту так называемого «философского парохода» оказался и автор этой книги — астроном, профессор Московского университета Всеволод Викторович Стратонов (1869–1938). В первые годы советской власти Стратонов достиг немалых успехов в роли организатора научных исследований, был в числе основателей первой в России астрофизической обсерватории; из нее потом вырос знаменитый Государственный астрономический институт им.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
Народный артист СССР Герой Социалистического Труда Борис Петрович Чирков рассказывает о детстве в провинциальном Нолинске, о годах учебы в Ленинградском институте сценических искусств, о своем актерском становлении и совершенствовании, о многочисленных и разнообразных ролях, сыгранных на театральной сцене и в кино. Интересные главы посвящены истории создания таких фильмов, как трилогия о Максиме и «Учитель». За рассказами об актерской и общественной деятельности автора, за его размышлениями о жизни, об искусстве проступают характерные черты времени — от дореволюционных лет до наших дней. Первое издание было тепло встречено читателями и прессой.
Дневник участника англо-бурской войны, показывающий ее изнанку – трудности, лишения, страдания народа.
Саладин (1138–1193) — едва ли не самый известный и почитаемый персонаж мусульманского мира, фигура культовая и легендарная. Он появился на исторической сцене в критический момент для Ближнего Востока, когда за владычество боролись мусульмане и пришлые христиане — крестоносцы из Западной Европы. Мелкий курдский военачальник, Саладин стал правителем Египта, Дамаска, Мосула, Алеппо, объединив под своей властью раздробленный до того времени исламский Ближний Восток. Он начал войну против крестоносцев, отбил у них священный город Иерусалим и с доблестью сражался с отважнейшим рыцарем Запада — английским королем Ричардом Львиное Сердце.
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.
Книга А.К.Зиберовой «Записки сотрудницы Смерша» охватывает период с начала 1920-х годов и по наши дни. Во время Великой Отечественной войны Анна Кузьминична, выпускница Московского педагогического института, пришла на службу в военную контрразведку и проработала в органах государственной безопасности более сорока лет. Об этой службе, о сотрудниках военной контрразведки, а также о Москве 1920-2010-х рассказывает ее книга.
Сборник содержит воспоминания крестьян-мемуаристов конца XVIII — первой половины XIX века, позволяющие увидеть русскую жизнь того времени под необычным углом зрения и понять, о чем думали и к чему стремились представители наиболее многочисленного и наименее известного сословия русского общества. Это первая попытка собрать под одной обложкой воспоминания крестьян, причем часть мемуаров вообще печатается впервые, а остальные (за исключением двух) никогда не переиздавались.
Внук известного историка С. М. Соловьева, племянник не менее известного философа Вл. С. Соловьева, друг Андрея Белого и Александра Блока, Сергей Михайлович Соловьев (1885— 1942) и сам был талантливым поэтом и мыслителем. Во впервые публикуемых его «Воспоминаниях» ярко описаны детство и юность автора, его родственники и друзья, московский быт и интеллектуальная атмосфера конца XIX — начала XX века. Книга включает также его «Воспоминания об Александре Блоке».
Долгая и интересная жизнь Веры Александровны Флоренской (1900–1996), внучки священника, по времени совпала со всем ХХ столетием. В ее воспоминаниях отражены главные драматические события века в нашей стране: революция, Первая мировая война, довоенные годы, аресты, лагерь и ссылка, Вторая мировая, реабилитация, годы «застоя». Автор рассказывает о своих детских и юношеских годах, об учебе, о браке с Леонидом Яковлевичем Гинцбургом, впоследствии известном правоведе, об аресте Гинцбурга и его скитаниях по лагерям и о пребывании самой Флоренской в ссылке.
Любовь Васильевна Шапорина (1879–1967) – создательница первого в советской России театра марионеток, художница, переводчица. Впервые публикуемый ее дневник – явление уникальное среди отечественных дневников XX века. Он велся с 1920-х по 1960-е годы и не имеет себе равных как по продолжительности и тематическому охвату (политика, экономика, религия, быт города и деревни, блокада Ленинграда, политические репрессии, деятельность НКВД, литературная жизнь, музыка, живопись, театр и т. д.), так и по остроте критического отношения к советской власти.