По волнам жизни - [33]

— Да, ваша правда, — задумчиво проговорил молодой человек, наблюдая за яркими языками пламени, змеистыми струйками уползавшими в дымоход.

— А вы в Тиране разве не даете за невестой приданого? — спросила Тина.

— Нет, у нас нет такого обычая.

— А у тебя есть сестры?

— Две. Старшая замужем за одним тиранским торговцем, а младшей, Манушате, только позавчера исполнилось четыре года.

— Пусть живет еще сто лет, — сказала старуха. — Крепкого здоровья и долгой жизни обеим твоим сестрам! Удачно же выдали вы замуж твою старшую сестру! Как счастливы должны быть те родители, которым удается хорошо пристроить своих дочерей. Они спокойны за них и сами могут после этого жить спокойно. А родители твои живы?

— Живы.

— Долгой им жизни и здоровья! Вы, должно быть, люди с достатком, — решила Тина.

— А иначе, мама, они не смогли бы отправить сына учиться сюда, в Корчу, — пояснила Ольга. — Это ведь немалые расходы. Образование без денег не получишь.

— Не бедные и не богатые, — ответил Исмаил. — Отец мой — чиновник, на его жалованье кормится вся наша семья в Тиране и я здесь, в Корче. Вам, жителям Корчи, повезло, что в городе есть лицей. Вы можете без особых расходов обучать в нем своих детей. А мне приходится жить вдали от родителей, да еще тянуть из них деньги на жизнь и учебу.

— Конечно, в общем ты прав, — вздохнула хозяйка, глядя на огонь. — Только близок локоть, да не укусишь. В лицее обучают детей лишь те, кто побогаче, а для таких, как мы, эти расходы не по плечу. Лицей — вот он, чуть ли не у нашего порога, но нам до него не добраться. Средства не позволяют. Девять лет учебы — срок немалый. На это нужны большие деньги, а надо еще содержать дом и кормить семью. Вот почему многие в Корче отдают сыновей в подмастерья, обучаться какому-нибудь ремеслу, чтобы они сразу зарабатывали себе на хлеб.

— В самом деле? — удивился Исмаил.

— Да-да. Вот в нашем квартале четыре или пять мальчиков года два учились в лицее, а потом пришлось бросить. Преподаватели очень жалели, когда мальчики ушли от них: способные были и хорошо учились.

— Попросили бы государственную стипендию и место в интернате, — сказал Исмаил.

— Они подали заявление, но в стипендии им отказали. Разве дадут ее сыну бедняка? — с досадой ответила Ольга.

— Без полезных друзей, сынок, ничего не добьешься, — заметила Тина между делом, продолжая вязать шерстяной чулок.

— Вы правы, — подтвердил Исмаил, его сразу убедила ее простая логика.

— Ну, допустим, родители решились костьми лечь, но продержать сына в лицее до конца, — снова заговорила Ольга, подняв на юношу свои серьезные глубокие глаза, — а что будет потом, когда он его закончит? Кто в состоянии отправить сына за границу в университет? Для нас, например, эта роскошь не по карману. Вот и останется сын недоучкой.

— Да, лицей не дает достаточного образования, — согласился Исмаил.

— Вот видишь, — подхватила Ольга. — Так получится и с моим Телем. Так что лицей, конечно, у нас в Корче есть, но мой сын не будет туда поступать, а пойдет в подмастерья, чтобы освоить какое-нибудь ремесло. И сделает это сразу же после начальной школы.

— Знаете, как мы поступим, — предложил вдруг Исмаил. — Я сохраню для него все мои лицейские учебники, И прошу вас, сразу после начальной школы определите его в лицей. На учебники вам уже деньги не понадобятся. Хорошо?

Ольга вздохнула.

— Он ее закончит только через четыре года. Поживем — увидим. Кто знает, какие испытания пошлет нам бог за это время.

Некоторое время она молчала, задумавшись и опустив глаза. Потом неожиданно вздрогнула, вскочила с места и вскрикнула:

— Ой, что я наделала! Оставила жаровню на улице! Наверно, она уже остыла!

Ольга выбежала за оставленным на улице мангалом, отнесла его на второй этаж к Исмаилу и снова спустилась. Когда она вошла, гость уже вставал.

— Ну что, уходишь? — спросила старуха.

— Да, ухожу, — ответил он. — Надо готовиться к завтрашним урокам. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, спокойной ночи, — в один голос ответили женщины.

Исмаил поднялся к себе; здесь было очень холодно по сравнению с теплой и уютной Ольгиной комнатой. Он быстро разделся, влез в ледяную пижаму и набросил на плечи теплое пальто. Но прежде, чем сесть за стол и взяться за книги, поставил на полу у ног мангал, как это делал обычно по вечерам, стараясь согреться. Потом вытянул над углями руки и задумался.

Раньше Исмаилу казалось совершенно естественным, что отец отправил его учиться сюда в лицей — обычное проявление родительского долга. Свой же долг он видел в том, чтобы серьезно относиться к занятиям и переходить из класса в класс. Одним словом, ничего особенного в действиях своих и отца Исмаил до сих пор не замечал. И вдруг вечерняя беседа у камина открыла перед ним совершенно иные стороны жизни. Об их существовании ему прежде не доводилось размышлять.

Теперь же, чем больше он думал, тем больше постигал глубокий смысл слов, сказанных ему простыми, необразованными и много пережившими женщинами. Раньше Исмаил как ни в чем не бывало принимал от отца три ежемесячных наполеона на содержание и учебу. А вот ведь маленький Тель, хотя лицей у него и под боком, чуть ли не у порога, как сказала сама Ольга, не сможет туда поступить после начальной школы. Эта горькая истина, открывшись Исмаилу, стала для него началом полезных открытий. Перед наивным взором подростка возник совершенно новый, неведомый ранее мир. Жизнь… Оказалось, что она состоит не только из школьных занятий и прогулок у домов хорошеньких корчарок, наблюдающих из ворот за прохожими. Не только из серенад под гитары или мандолины, серенад, распеваемых по ночам или в зимние вечера, когда чистый снег, голубея, отражает при свете луны синеву неба. И, уж конечно, не из любовных интрижек иногородних лицеистов с туго набитыми кошельками. Жизнь — это еще и история таких бедных людей, как старуха Тина и ее невестка — мать и жена, сын и муж которых затерялся где-то на чужбине. Это судьба молодой женщины, лучшие годы проведшей в разлуке с любимым мужем, ее горький удел — стареть в одиночестве, увядая подобно цветку, лишенному солнца. Это и участь маленького Теля, который станет подмастерьем, едва закончит начальную школу, потому что у семьи нет средств дать ему настоящее образование.