По ту сторону Венского леса - [35]

Так мы сами себя обманывали. Вот почему у нас в армии много неграмотных солдат. А ведь все они имеют аттестаты об окончании четырех классов!

Арсу и сам не заметил, что начал высказывать свои мысли вслух.

— Возьмем, к примеру, нашу батарею, господин младший лейтенант, — поддержал его Илиуц. — В ней шестьдесят человек. Только я один окончил политехнический институт, да и то случайно. Впрочем, и в румынской армии я случайно, призывали-то меня в вермахт. Затем Тудор, он окончил шесть классов гимназии, Наста — четыре класса начальной школы, Олтяну не закончил трех классов, Ставараке — два класса и Лука — один класс. Остальные пятьдесят четыре человека — совершенно неграмотные, причем сорок из них имеют аттестаты по полной форме.

— Знаю, знаю, Илиуц, все обвиняют в этом учителей. Но рыба портится с головы, не так ли? А эти неграмотные парни, которых постоянно держали в темноте, здесь, на фронте, жертвуют своей жизнью. Они многое узнали и теперь хотят знать правду, с надеждой думают о будущем.

— Да, будущее — это главное. Но будущее нужно готовить уже сейчас. В шестнадцатом году[19] мы тоже воевали за будущее, а что из этого вышло!

— Верно, Илиуц, но ведь сейчас сорок четвертый. Мы уничтожили в нашей стране фашистский режим. Неужели ты не понимаешь, что прошлое больше не вернется?

Недалеко от укрытия собралась группа солдат. У них тоже свои разговоры. Вот Лука смотрит на черное, как смола, небо и восклицает:

— Эх, самое подходящее время лошадей красть!

Безня поглядывает на него с недоверием:

— Где уж тебе! Не таким, как ты, красть лошадей!

— Не таким, как я? Да знаешь ли ты, что я однажды украл у одного барышника сразу двух лошадей. Меня булибаша[20] на это послал.

— Врешь!

— Да упадет бомба на мою голову, если это не так. Пусть Бог лишит меня ног! Я пригнал пару двухлетних жеребцов из Кревадня через Влашку… Я их приметил еще с вечера, подождал, пока барышник даст им корму и воды, и затем, как только подохли сторожевые псы, вывел их из конюшни.

— От чего же они подохли? Ты что, дал им отравы?

— Зачем отравы? Я их накормил мамалыгой с булавками. Проглотили такую пилюлю, и все.

— А как же ты вывел жеребцов из конюшни?

— Это, друг, профессиональная тайна. Я расскажу тебе, ты разболтаешь другому, у нас появятся конкуренты. Так и прогореть можно…

Тудор тоже не мог уснуть. Если бы была луна, он написал бы письмо в Бухарест. Поезда уже начали ходить, правда, только два раза в день. Если бы он написал письмо сегодня вечером, завтра бы связной отвез его на почту, послезавтра письмо было бы доставлено к поезду, а через четыре-пять дней почтальон постучал бы в калитку дома № 66 на улице Фрасин…

— Почта-а!

Тудор представил себе, как Иляна подбегает к калитке, берет письмо, рвет конверт и читает: «Дорогая Иляна, вчера я сбил самолет…» Нет, слишком много хвастовства с первых же строк. Сначала лучше спросить, как она поживает, написать, что он тоскует, сказать, чтобы она не беспокоилась, что фронт — это, в общем, пустяки; правда, бывают и тяжелые дни, как вчера, например, когда он сбил вражеский самолет, но это бывает редко. Попросить ее, чтобы она достала ему учебники для седьмого и восьмого классов гимназии — после возвращения с фронта он хочет сдать экстерном экзамены сразу за два года. Ой! Чуть было не забыл. В Блаже встретил отца. Он передает всем привет, особый привет Георге. Что еще? Надеется, что вскоре будет освобожден Клуж, что к Новому году, если дела пойдут так же хорошо, все вернутся домой…

Арсу и Илиуц не спали. И только поздно ночью, когда все разговоры о прошлой жизни были исчерпаны, они улеглись на обочине шоссе.

Очевидно, где-то была гроза, и Четатя де Балтэ величественно вырисовывалась в ярком свете зарниц, изредка освещавших небо. Это была старая крепость, построенная лет пятьсот назад колонистами-тевтонами, которые поселились на австро-венгерской границе, чтобы у короля или императора были на границе надежные люди для защиты вновь захваченных чужих земель. Чаще всего эти земли были румынскими. Правда, некоторые румынские господари, например Штефан Великий[21], давали отпор захватчику. Когда австро-венгры вторглись в Байю, Матиаш едва спасся, получив на память два удара копьем в спину. В знак «дружбы» с храбрым правителем Штефан Великий получил позднее в дар крепости Чичеу и Четатя де Балтэ.

И кто знает, может быть, как раз на том месте, где сейчас с автоматами в руках ходят охраняющие батарею зенитчики, несколько столетий назад стояли на страже лучники Штефана Великого, присланные сюда из Молдовы. Да, много видели эти древние стены! Изгнанная княжна ожидала здесь своего мужа, арапник боярина полосовал спину крепостного, военный совет заседал здесь перед боем.

После 23 августа 1944 года хортисты совершали набеги из Ардяла на пограничные села и города. Так было в Турде, в Лудуше и в районе Тырнэвени, где находится крепость Четатя де Балтэ. Гитлеровцы, после того как румыны повернули против них оружие, в бешенстве поджигали дома румынских крестьян, убивали детей, насиловали женщин.

В селе Корнешти хортисты захватили разведывательный дозор одного из румынских пехотных полков. Когда через несколько часов после этого полк вступил в село, глазам солдат представилась страшная картина: голые, с выколотыми глазами, изуродованные дозорные лежали в канаве с нечистотами.