По ту сторону пламени - [64]
— Защитные, укрепляющие, — тихо сказал Тони, смыкая грязные створки зеленых ворот. По ним и дальше полыхнули магией царапины барьера.
— Почему чары работают? — тревожно оглянулась Айяка. — Наложивший их еще жив? Мы все осмотрели…
— Их создали твари, — раздалось из-за закрытых дверей. Маги вздрогнули, Кан схватился за оружие.
— Зачем? — не понял Наас.
Лающий смешок:
— Чтобы они надеялись, что смогут передохнуть и придумать способ выбраться отсюда живыми.
— Аналог Заповедника, — Тони дернул массивную ручку, разрушая цепь и открывая бронзовую в последних лучах тварь. Плутон морщила нос: на земле у костистых лап потрескивала и сыпала искрами еще одна линия защиты. В пару ей перед тварью блестело мутное пятно.
— Не совсем, — Плутон показала зубы. — Мы даем пленнику решать самому, когда начать новый смертельный эксперимент. Милосердней неизвестности, в которой вы держите нас.
— Милосердней?! — вскинулась Айяка. Ее пальцы лежали на эпитафии:
Фейм М. Рарри, меня звали Боб Тревис Тейлор. 15 мая 1865.
Я почти увидела другие стены. Бар. Фотографии и слова прощания. Я тогда решила, что больно видеть их каждый день, но больно — здесь, где время стирает лица, а истории остаются нерассказанными, обрываясь криком под выдуманным небом Отрезка.
— Милосердней, — согласился с тварью Наас. Девушка посмотрела на него почти со страхом. Парень вздернул подбородок. — Хуже всего, если не знаешь, когда за тобой снова придут. Тебе повезло, раз ты этого не понимаешь.
— Они могли оставаться здесь годами, — Тони кивнул на окна третьего этажа с выбитыми решетками. Лазарет. Самые чистые комнаты в здании. Ряды кроватей с серым бельем. Книги и спекшаяся одежда на полках стеклянных шкафов. Для кого-то вроде Фейма-Боба тюрьма стала домом.
— Рано или поздно все выходят, — не все. Мы нашли скелет в петле на перилах парадной лестницы. Еще один, с дырой в черепе, — на караульной вышке.
— Почему ты не можешь войти? Я же здесь, — ты моя тень. Проходишь следом сквозь любые преграды.
— В заклинании часть меня. И других… Высших, — она выплюнула человеческий термин как отраву. — Наша сила отпугивает младших. Это место неприкосновенно.
— Тебе бы хотелось поохотиться на нас, — прошелестел Кан, оглаживая новый нож на бедре. — Или уже наелась досыта в нашем мире? Скольких ты убила после возвращения?
— Кан, — повысил голос Тони.
— Вы так остро пахнете, когда напуганы, — ощерилась тварь. — Но я выполняю свои обещания.
— Перестаньте! — где-то звякнуло, разбиваясь, стекло. Плутон склонила голову, прочертив рогами изящную дугу. Повернулась к подобравшемуся Кану узкой спиной:
— Наас. Идем.
Я встала между ними на линии огня, чтобы Нинин брат не решил воспользоваться пистолетом. Наас с грохотом захлопнул за собой ворота.
— Я путаюсь в днях, — говорит Айяка. Смаргиваю воспоминание и переспрашиваю:
— Что?
Девушка скользит взглядом по занятым птицами проводам:
— В смысле, мне сложно понять, что было вчера, а что неделю назад. Кажется, будто мы здесь год или всего сутки. Время странно идет. Ты не чувствуешь?
— Да, пожалуй, — натягиваю рукава куртки, пряча исчерканные шрамами запястья.
Наас и Тони сейчас переписывают имена и прощальные слова мертвецов. Они не могут поступить иначе, хотя понимают тщетность усилий: почти все строки обращены к семьям, а семьи магов обычно ничего не знают об Отрезках, тварях и самом волшебстве.
А мы не имеем права рассказать.
— Большинство из родственников тоже давно мертвы, — пролистывая клетчатые страницы, напомнил Кан. — Зачем вы их записываете? Вот, 1365 год. Даже потомков не найти: он не оставил настоящего имени.
— Иди к черту, — Наас яростно мылил руки, чтобы прогнать кислый тюремный запах. Напрочь игнорируя своего капитана, Тони обнял Айяку, зарылся носом в блестящие волосы.
— Думаешь, у нас получится? — спрашивает девушка, переступая через дыру в асфальте. Трещины расходятся лучами на метр в стороны. Дальше по улице — пролом в стене, накренившееся дерево с обломками корней, угол скалится битым кирпичом. Пунктирная линия чьей-то смерти.
— Вернуться? Да, конечно.
— Нет, потом… что потом? — Айяка почти танцует на каменном крошеве.
— Ответим на вопросы. Не раз, скорее всего. Но им не узнать правды, — я спрашивала, можно ли прочитать мысли. Нельзя. Запутать, внушить ложные идеи, вызвать галлюцинации — не прочитать. Посмотреть воспоминания, да только мы не покажем: притворимся, что не в состоянии запустить чары. Такое часто случается с магами, если заклинание требует сложных чувств. Возможен еще допрос на полиграфе под наркотиками, и мы пока не придумали, как…
— Тебе придется охотиться на тварей когда-нибудь, — осторожно говорит волшебница.
— А тебе и того хуже, если пойдешь к Хайме, — тру шрам на ладони, сворачиваю в переулок. Впереди просвет. Площадь с колодцем. Черт. Не стоило приводить ее сюда.
— Я не пойду к Хайме.
Слова настигают на середине квартала. Оборачиваюсь:
— Почему? — девушка неловко застывает, юбка еще путается в коленях.
— Я… просто передумала.
Врет. Не просто. Ей что-то нужно от меня. Злость прорывается коротким смешком:
— Да ладно? Это важное решение. Просто передумала?
После смерти лучшего друга, я будто проснулся от долгого сна и увидел Университет Магии таким, каков он есть на самом деле: жестоким, опасным местом, где за каждой дверью — тайна, где волшебство рождается из боли, а люди страшнее чудовищ. Я должен отомстить. Изменить уклад ордена — возглавив его по праву крови, хоть всемогущий Совет и не захочет поделиться властью. Путь к вершине долог, и достаточно одной ошибки, чтобы оказаться за воротами Университета, лишившись памяти о магии и прожитых годах.
Семнадцатилетняя ЭрДжей всегда получает то, чего хочет. Поэтому, когда её душу случайно забирает рассеянный Жнец, кому-то нужно с этим разобраться и вернуть её из мира мертвых, иначе полетят головы. Но в своем стремлении выжить она становится пешкой в могущественной борьбе между слишком фанатичным архангелом и Самой Смертью. Суд предлагает ей два выхода: она может остаться в холле, где души ждут «обработки», пока не появится её личный «спасательный трос» или же переиграть три момента своей жизни в попытке сделать выбор, который либо приведет к будущему, которое она заслуживает, либо спасет её.
Язвительная фейри, сексуальный король и запретное желание, глубокое как сам океан… Когда-то я была принцессой фейри, и в моём распоряжении имелась вся морская магия. Теперь? Я гонимое сверхъестественное существо в убогом магазинчике, и я лишена своей силы. Утешением мне служат лишь чёрствые печеньки, пластинки Элвиса и хула-хуп. Но тут прибывает смертоносный и сексуальный король фейри, который отбирает у меня и это. После того, как брутальный король швыряет меня в тюрьму, я заключаю с ним сделку: моя свобода в обмен на помощь ему в поисках магического клинка.
Пять ритуалов для управления Хаосом. Это все, что нужно. Теперь, когда Харли знает великий план своего врага — стать богоподобным ребенком Хаоса и наказать тех, кого считают «недостойными». Теперь она должна понять, что, черт возьми, с этим делать. Многие из пропавших магов все еще вне досягаемости, и Кэтрин поклялась убить всех, о ком заботится Харли, и заставить ее смотреть. Так что это весело. Как раз тогда, когда кажется, что все не может стать хуже, один из самых драгоценных монстров Бестиария убегает, и Харли уверена, что Кэтрин приложила к этому свои грязные руки.
Вирус уничтожает человечество. Но небольшой группе представителей человеческой расы удалось выжить. Все остальные превратились в монстров. Все женщины мертвы, кроме Иви. Из-за изменения ее генетической системы, она выживает. Когда ее физиология начинает претерпевать изменения, ей необходимо смириться с тем, кто она есть, и принять свое предназначение в поисках лекарства. Мутировавшие люди охотятся за ней. Мужчины ожесточились против нее… за исключением троих. Загадочный воин, кающийся любовник, заботливый враг — они яростно защищают последнюю живую женщину, но в то же время каждый преследует собственные цели.
Возвращаясь из опасного путешествия, мог ли Андэр Каларон, маркиз и авантюрист, представить, что дома его ждет засада в виде маменьки и… дюжины невест. И уж точно он не знал, что внезапно стал опекуном двух проказливых близнецов — семнадцатилетних Луки и Виолы. Появление брата и сестры выглядит слишком подозрительно, к тому же молодые люди многое скрывают. Домочадцы и законные невесты ополчились против близнецов. В поместье разгорается такая война, что даже идущие по следу Андэра шпионы вражеского государства его уже не впечатляют — ему бы матушку одолеть да с собственным сердцем разобраться.
«Я тебя помню» — и разбитая судьба близких людей соберется обратно. «Я тебя помню» — и в сердце откликнется настоящая жизнь, которую ты забыл и потерял. «Я тебя помню» — и сказка распахнет иные пространства, где ты уже бывал в детстве — во Дворах, на Мостах и в Безлюдье… И она возьмет тебя за руку, а он назовет по имени. И ничто, — ни время, ни злые люди, ни ошибки прошлого, не способны будут вас разлучить.