Университет оживает с приходом ночи. Собирает магов на учения, совещания, бумажную работу — зовет спрятаться от скучного мира под прикрытием граффити и плюща, ржавых железных ферм, побитых временем стен заброшенного завода. Они насквозь пропитаны волшебством, эти стены: заклинания вплетены в камень, магические выбросы от ритуалов уходят в землю, на которой я стою. Запрокинув голову к золотому фонарю над крыльцом, рассматриваю бабочек и мошек — последних в этом году. Осень здесь короткая, и вот-вот грянут холода. Ветер уже остыл. Дергает за ветки, грубой рукой ерошит кроны деревьев, засыпая желтыми листьями рытвины от боевых чар на дорожках. Вдыхаю запахи костра и влажной земли, самой тьмы, оплетающей здания вокруг густыми тенями. Здесь — мой дом. Я пришел сюда пятнадцать лет назад растерянным и испуганным, а сейчас — капитан блока искателей, член младшего совета, доверенное лицо Советника Байры, допущенный к главному оку, бесчисленно награжденный за успешную работу…
Даниель Эрлах.
Мне уже приходится потрудиться, вспоминая старую фамилию. В Университете мы выбираем новое имя. Прошлое я помню, но если позвать — не обернусь. Привычным стало:
— Эрлах, — из лазарета выходят двое из блока охотников. Навещали раненных товарищей. Киваю и прохожу наконец внутрь.
В коридоре остро пахнет спиртом и мятой, белизна стен режет глаз. Бликуют сквозные окна в палатах — обычно занавески задернуты, но сейчас голые стекла преломляют свет ламп, и кажется, будто в воздухе парят десятки белых шаров. Встречаюсь взглядом со своим отражением. Бледный, растрепанные волосы полыхают медью, пальто обтягивает напряженные плечи, ворот рубашки небрежно замялся. Поправляю, но все равно выгляжу усталым и задерганным. Нужно срочно привести себя в порядок.
Все решится в ближайшие сутки. Я должен собраться.
Шаги гулко звучат в тишине коридора. Суета после драки в тренировочном зале уже улеглась. Через открытые двери палат видны спящие пациенты. Дежурные медики развалились на диванах в ординаторской, перед тихонько бубнящим телевизором. Прохожу мимо. Механически отвечаю на приветствия. Тревога ворочается за ребрами, мешая дышать ровно, царапается внутри. Опускаю поднятую было к груди руку. Кожа под рубашкой горит огнем, жар опаляет щеки и сушит губы — облизываю, ощущая горечь выпитого кофе. Дерьмовый, как всегда.
Висия любил такой.
Воспоминание колет сердце: сколько раз я навещал его здесь, обессиленного после ритуалов? Сколько вечеров провел у больничной койки?…
Сжимаю кулаки: слишком много.
Повторяю про себя:
— Завтра все изменится.
Останавливаюсь возле нужной палаты.
Вот они.
Меня замечает только Наас. Блекло улыбается, нервные пальцы теребят кончик рыжей косы. Мой союзник наклонился над магом огня, а та — над Книгой, выбирает новое имя. Капитан охотников Кан Александер положил ей руку на плечо. В жесте больше флирта, чем поддержки. Криво улыбаюсь: чего еще ждать от главного повесы Университета? Уже тут как тут, стоило появиться симпатичной мордашке. Нина, его сестра, садится на кровати. Хмурится и кусает губы. Тоже знает: теперь ничего не будет прежним.
Я рассматриваю огненную, пытаясь понять — что она такое. От этой девушки зависит успех моего плана и жизни многих людей.
— Пришел за лекарством? — Вздрогнув, оглядываюсь на стоящего в дверях кабинета Гийота Кайруана.
— Да, — соврав, иду навстречу. Мужчина пропускает внутрь. Он пахнет хвоей и еловым перегноем, как все целители со стажем. Кажется уставшим: под светлыми глазами залегли синяки. Тем не менее, волосы аккуратно причесаны, халат без единой складки и сияет белизной. Глава медицинского блока указывает на диван, сам занимает кресло напротив:
— Выглядишь… ужасно. Тебе бы не помешало отдохнуть, — Гийот смотрит пристально, как всегда — не поймешь, врач он сейчас или друг. — Таблетки не работают?
— Не особо, — сажусь. — По-прежнему жжется.
— А настроение? Приступы тревоги? Панические атаки? Суицидальные мысли? — Морщусь и потираю переносицу. Лицо печет ужасно, будто я по-прежнему в горящей комнате. Огонь разлился по груди и животу, предплечьям и ладоням. Сжимаю кулаки, запоздало понимая, что Гийот заметит жест.
— Нет, ничего особенного. Просто кожа горит и бессонница.
— Тебе давно пора сменить картинку, — мужчина подается вперед и сплетает пальцы в замок. — Поехать куда-нибудь. Хоть бы по заданию.
— Только не сейчас, — комната надежно защищена чарами, но я произношу одними губами:
— Пора.
Гийот переводит взгляд за мое плечо. Он часто так делает, хочется обернуться, проверить — одни ли мы.
— Она сильная. Очень, — говорит целитель.
— Она испугана, только и всего. Успокоится — показатели упадут.
— Валентин говорит, что нет, — он снова смотрит на меня. Хмурится, на мгновение я вижу волнение, что обычно прячется за непроницаемой сталью глаз. — Она сильней Илая и гораздо стабильней Мантикоры. Она сложней, чем нужно нам. Быть может, понадобиться время, чтобы уговорить девушку. А времени нет: Гофолия видел ее свет.
— Не волнуйся, Наас найдет к ней подход, — сила в парне так и рвется наружу, даже я чувствую тепло и желание приблизиться. Магия крови соединит наследников пламени вернее любых ухищрений с нашей стороны. — Она согласится. Ты хочешь ждать следующего мага огня? Вдруг пройдут годы прежде, чем мы найдем другого?
