По ту сторону пламени - [63]
— Думаешь, я хотел расчленять тело и топить мешки в болоте? Убегать из дома, как преступник, а потом видеть в новостях свои фотографии и рыдающих родителей? И что она сказала вместо спасибо? — Кан передразнивает совершенно непохоже на Нину:
— Надо было сразу отвести меня в Университет! Хотел сбежать туда один?… Я защищал ее от Хайме, а эта су…
— Не хватит на сегодня? — Тони. За ним Наас, бледный и подобравшийся. Постукивает мечом о землю. Кан отпускает, я неуклюже поднимаюсь. Руки не
слушаются, когда я пытаюсь убедиться, что кости целы. Кан зачем-то тянется к моим покрасневшим запястьям, но Тони рявкает:
— Не трогай ее! — прозрачные зеленые глаза темны от гнева.
— Все в порядке, — каркаю. Наас подходит ближе. Раздраженно качает головой в ответ. Разглядывает, будто впервые видит. Вытираю кровь с разбитого подбородка и фыркаю: спохватились. Мои предплечья давно в ссадинах и синяках, колени разбиты, а на голени не заживает длинный порез.
Кан жесток, но он отличный учитель.
— Теперь я буду ее тренировать, — говорит Тони.
— Да ну? — Нинин брат насмешливо вскидывает бровь. — Не припомню за тобой особых успехов в рукопашной.
— Стреляю я лучше тебя, — хмыкает парень. Капитан пятого блока рассеянно тянется к кобуре, забыв, что оставил пистолет дома. А его нож по-прежнему у меня. Роняет:
— Патронов наперечет.
— Поищем еще. И с рукопашной как-нибудь да разберемся.
— Спасибо, — протягиваю Кану оружие. Пальцы трясутся, но благодаря ему я теперь знаю точно, как вспороть горло одним чистым движением.
Правда, спасибо.
Морщится, отступает:
— Оставь себе. И любые догадки на мой счет — тоже.
— Или что? — сжимает меч Тони.
Кан ухмыляется и отворачивается:
— Полегче, рыцарь. Еще порежешься.
— Почему ты не сказала, что он тебя достает? — шипит Наас, глядя вслед уходящему охотнику.
— Я первая начала. И сама могу себя защитить, — отвечаю в тон. Маг хмурится, сжимает губы. Золотистый хвост треплет налетевший ветер.
— Да ну?! Серьезно? — плечо пронзает болью. Успеваю увернуться от следующего удара и атаковать. Лезвие вспарывает футболку. Боже. Серая ткань расцветает красным. Роняю нож.
— Это я сглупил, — трогает пятно. Осторожно раздвигаю рваные края. Выдыхаю: порез неглубокий.
— Извини… я забыла про нож… — Наас тревожно смеется, накрывает мои дрожащие ладони.
— Я тоже. Прости. Больно?… — плечо? Да, но Кан бьет сильнее. Бил.
— Нет, — притягивает ближе, прижимаясь лбом ко лбу. Против воли всхлипываю: мне его не хватало. Или огня в нем, не знаю. Неважно.
— Против Кана этого мало, — Тони скрестил руки на груди. — Не оставайся с ним наедине. Мне не нравится…
— Со стороны вы выглядели ужасно, — перебивает Наас. Касается моего изсадненного подбородка, заставляя поднять глаза. — Обещай держаться от него подальше.
Зажмуриваюсь. Кан просил о том же в отношении Нааса.
— Ты привыкла справляться сама, — говорит Тони. — Но некоторые проблемы не решить в одиночку. Пожалуйста, в следующий раз помни: мы здесь вместе.
Я всегда одна. И они преувеличивают опасность, потому что не знают про выстрелившую кусками бетона колонну.
Они просто хотят вернуться домой, а я — ключ к порталу. Киваю:
— Хорошо. Извините, что заставила волноваться.
— Обещай избегать Кана.
— Обещаю. Ладно.
Обещание и есть причина, по которой однажды я, выбравшись из вязкой тьмы подвала в хлопающий крыльями пыльный мир магазина, натыкаюсь на Айяку. Зябко охватив себя руками, девушка застыла у стенда с вазонами и землей в пакетах. Дергается, когда я пинаю ту же крышку, что в первый день подцепил ногой Наас.
— Привет, — кутается в легкую вязаную кофту, нервным жестом оправляет коричневую юбку. Торопится объяснить:
— Тони и Наас пошли в тюрьму. Кан остался дома, и Тони попросил…
— Спасти меня от общения с нашим капитаном, — лучше Кан, чем деревенеющая в моем присутствии Айяка. Кана я могу ударить. С ней — лишь молчать и избегать взгляда. — Мы можем тоже пойти…
Тонкие брови сходятся на переносице, враз придавая лицу уязвимое выражение. Жалобно предлагает:
— Может, просто прогуляемся? — ладно.
Снаружи прохладный ветер обещает зябкие сумерки. Над городом собирается бледный закат.
Когда мы забрались в тюрьму, солнце садилось иначе.
Густой оранжевый цвет линеил стены полосами решеток. Мы прошли чешуйчатыми от облупившейся краски коридорами, спустились в липкую влажность подвалов. Воздух там был плотным и клейким, а под ногами хрупала жирная черная жижа. Айяка первой сбежала наверх, в тюремный двор. После бесконечных железных дверей, клеток и сеток, тряской темноты в углах и неровного света от наколдованного Каном шара, на тесной площадке в каменном мешке дышалось почти свободно.
Возвышающаяся на холме серая громада с опаленным боком видна уже с площади, где фонтан и красные цветы. Можно различить витки колючей проволоки по периметру ограды, самодельные флаги на караульных вышках. Издалека — просто яркие пятна, а вблизи проявляются надписи:
Осторожно, люди!
Здесь безопасно.
Закрывайте двери!!!
Во дворе для прогулок их сотни. А еще имен, дат и — рисунков, стихов, просьб и молитв, исповедей и даже заклинаний: новых и древних, сложных и простых, написанных на старых стенах краской, маркерами, кровью, чернилами, мелом. Выцарапанных и выбитых.
После смерти лучшего друга, я будто проснулся от долгого сна и увидел Университет Магии таким, каков он есть на самом деле: жестоким, опасным местом, где за каждой дверью — тайна, где волшебство рождается из боли, а люди страшнее чудовищ. Я должен отомстить. Изменить уклад ордена — возглавив его по праву крови, хоть всемогущий Совет и не захочет поделиться властью. Путь к вершине долог, и достаточно одной ошибки, чтобы оказаться за воротами Университета, лишившись памяти о магии и прожитых годах.
Семнадцатилетняя ЭрДжей всегда получает то, чего хочет. Поэтому, когда её душу случайно забирает рассеянный Жнец, кому-то нужно с этим разобраться и вернуть её из мира мертвых, иначе полетят головы. Но в своем стремлении выжить она становится пешкой в могущественной борьбе между слишком фанатичным архангелом и Самой Смертью. Суд предлагает ей два выхода: она может остаться в холле, где души ждут «обработки», пока не появится её личный «спасательный трос» или же переиграть три момента своей жизни в попытке сделать выбор, который либо приведет к будущему, которое она заслуживает, либо спасет её.
Язвительная фейри, сексуальный король и запретное желание, глубокое как сам океан… Когда-то я была принцессой фейри, и в моём распоряжении имелась вся морская магия. Теперь? Я гонимое сверхъестественное существо в убогом магазинчике, и я лишена своей силы. Утешением мне служат лишь чёрствые печеньки, пластинки Элвиса и хула-хуп. Но тут прибывает смертоносный и сексуальный король фейри, который отбирает у меня и это. После того, как брутальный король швыряет меня в тюрьму, я заключаю с ним сделку: моя свобода в обмен на помощь ему в поисках магического клинка.
Пять ритуалов для управления Хаосом. Это все, что нужно. Теперь, когда Харли знает великий план своего врага — стать богоподобным ребенком Хаоса и наказать тех, кого считают «недостойными». Теперь она должна понять, что, черт возьми, с этим делать. Многие из пропавших магов все еще вне досягаемости, и Кэтрин поклялась убить всех, о ком заботится Харли, и заставить ее смотреть. Так что это весело. Как раз тогда, когда кажется, что все не может стать хуже, один из самых драгоценных монстров Бестиария убегает, и Харли уверена, что Кэтрин приложила к этому свои грязные руки.
Вирус уничтожает человечество. Но небольшой группе представителей человеческой расы удалось выжить. Все остальные превратились в монстров. Все женщины мертвы, кроме Иви. Из-за изменения ее генетической системы, она выживает. Когда ее физиология начинает претерпевать изменения, ей необходимо смириться с тем, кто она есть, и принять свое предназначение в поисках лекарства. Мутировавшие люди охотятся за ней. Мужчины ожесточились против нее… за исключением троих. Загадочный воин, кающийся любовник, заботливый враг — они яростно защищают последнюю живую женщину, но в то же время каждый преследует собственные цели.
Возвращаясь из опасного путешествия, мог ли Андэр Каларон, маркиз и авантюрист, представить, что дома его ждет засада в виде маменьки и… дюжины невест. И уж точно он не знал, что внезапно стал опекуном двух проказливых близнецов — семнадцатилетних Луки и Виолы. Появление брата и сестры выглядит слишком подозрительно, к тому же молодые люди многое скрывают. Домочадцы и законные невесты ополчились против близнецов. В поместье разгорается такая война, что даже идущие по следу Андэра шпионы вражеского государства его уже не впечатляют — ему бы матушку одолеть да с собственным сердцем разобраться.
«Я тебя помню» — и разбитая судьба близких людей соберется обратно. «Я тебя помню» — и в сердце откликнется настоящая жизнь, которую ты забыл и потерял. «Я тебя помню» — и сказка распахнет иные пространства, где ты уже бывал в детстве — во Дворах, на Мостах и в Безлюдье… И она возьмет тебя за руку, а он назовет по имени. И ничто, — ни время, ни злые люди, ни ошибки прошлого, не способны будут вас разлучить.