По ту сторону пламени - [66]
— Во мне сорок семь процентов воздуха, девятнадцать — воды и восемнадцать земли. Семнадцать огня, но тьма перевешивает все остальное. Я никогда не буду магом, пока не перестану бояться прошлого.
Переплетает пальцы, ежится. Твердо заканчивает:
— Ты мне тоже не нравишься. Но ты… что бы с тобой не случилось, оно все еще беспокоит тебя. Но ты научилась переступать и двигаться дальше, а я застряла.
— Почему ты решила, что я справляюсь лучше тебя? — обхожу ее, оставляя звезды и Плутонову вселенную позади.
— Ты пырнула Нааса ножом, — резко оборачиваюсь, а Айяка фыркает. Вдруг смеется, неожиданно громко и ломко среди мертвого города, давится хохотом:
— Я бы… так не смогла!
— Случайно! Я забыла про нож! Он первый начал… — но девушка трясет головой, вытирает набежавшие слезы:
— Знаю, знаю! — убирает прилипшие к щеке прядки, — ты понимаешь, о чем я.
Да. Будто сейчас и поняла:
— Я больше не сдерживаю свой страх, — прямо сейчас на мостовой — его осколки. Над нами в зыбком закатном небе с треском пролетают птицы. Я задираю голову к разбитому окну, когда раздается выстрел.
Замираем. Айина радужка напротив чернеет от волнения. Слушаем: птичий гомон нарастает. Выстрел. Еще.
— Тюрьма?! — срываюсь с места.
— Ближе! — точно, неясный рокот звучит будто бы за углом, грохот следом — четче: кварталы от нас. По стенам, выбивая штукатурку и окна, пробегает волна чешуйчатой дрожи. Закрываю лицо, кашляю, давлюсь пылью. Под ногами прыгает земля. Вспышка света за домами слева разгоняет синеющий воздух. Быстрее, быстрее! Я лечу, но улицы меняются до тошноты медленно. Поворот, серия выстрелов, рыжая арка — срежу через дворы. Айяка что-то кричит в спину, но ее голос перекрывает пронзительное до визга шипение. Звук вибрирует и захлебывается, после секундной тишины взрывается хрипом. В воротах на другой стороне двора клубится сажевыми хлопьями дым.
Задыхаюсь, нырнув в жирную черноту, едва успеваю отскочить — в сантиметре порывом ветра проносится металлическая сеть в вязи бликующих чар. Узорное полотно струится и ширится, а потом вдруг звонко схлопывается, как живое существо. Опутывает бьющийся комок блеклых суставчатых ног.
— Прочь! — рычит невидимый Кан. Прижимаюсь к решетке ворот, ловлю за руку и дергаю на себя судорожно кашляющую Айяку. Горло дерет и скручивает, но завеса уже редеет до серого, и я подаюсь вперед, забыв об осторожности. Связанная удавкой и заклинанием тварь надсадно стонет. Вихляя покрытым серыми пятнышками телом, рассыпает трескучие иглы-стрелы.
— Отвалите! Она стреляет! — хрипит Наас, заталкивает нас за забор. Я не отпускаю: он хромает, на джинсах — заплывшие кровью дыры.
— Она почти мертва! Останься! — маг рвется обратно, но Айяка тоже вцепляется в его куртку.
Из живота твари льется прозрачная жидкость, под брызгами пузырится асфальт. Опутанные серебром лапы вбиваются в землю в поисках опоры. Подламываются, с горьким хрустом расходятся на лучины. От них ползут трещинки, я чувствую вибрацию сквозь подошву ботинок. И природу создания — мертвую, давящую. Огромную.
Тварь хлюпает и затихает. Только игольчатая грива колышется с неровным дыханием. Кан осторожно подбирается к ней, застывает, наведя дрожащий пистолет на крючковатый, покрытый струпьями нарост. Лицо…
— Подожди! — Нинин брат раздраженно сводит брови. У него распорота скула, а из правого плеча торчат толстые полуметровые иглы.
— Что?!
— Хватит. Она неопасна, — тварь с сипением втягивает воздух. Ломается еще одна нога. Меня передергивает.
— Где Тони?! — тонко кричит Айяка.
— Там, — Наас неопределенно отмахивается. — Головой ударился, но вроде в себя пришел. Будет в порядке.
— Стой! — успеваю схватить ее за волосы. — Стой!
— Пусти! — тяну, заставляя неловко запрокинуть голову:
— Он будет в порядке, ты слышала, — внутри твари зреет рассвет. Айяка всхлипывает и пытается вывернуться, но я держу крепко. — Ты хотела понять. Это наш шанс. Кан позаботится о Тони. Верно?
Охотник кривится:
— Что ты собираешься делать?
— Тони, — приказывает Наас. Кан переводит взгляд с меня на него, на затихшую Айяку. Фыркает и опускает оружие:
— Вы… — я сужаю глаза. — Да черт с вами!
— Вали уже, — огрызается рыжеволосый маг. Его капитан зло щурится, сплевывает кровь, но неспешно отходит.
Я разжимаю пальцы и тут же получаю хлесткую пощечину:
— Никогда больше… — взвивается Айяка, но Наас перебивает:
— Смотрите.
Тварь мерцает. Тяжелое тело распласталось по асфальту, обломки лап легко покачиваются, словно в такт неслышной музыки.
Я первой опускаюсь рядом на колени и глажу шершавый бок. Она вздрагивает, но не отстраняется. Быть может, просто не может. Свет, к которому они все так стремятся, разрастается в ней прежде, чем погаснуть навсегда.
— Прости, — шепотом, не зная — понимает ли.
Но я почти понимаю. Она теплая, а должна быть ледяной. Тянется за ладонями, и я обнимаю, приникая горящей от удара щекой.
Она сильнее Плутона, раз не испугалась ее печати.
Высшая.
Обходя вспенившийся асфальт, Наас и Айя тоже касаются умирающего создания. — Она — чье-то воспоминание. Спасение. Все они… их жизнь — бег по кругу, неутолимая жажда. Поиск света, который кто-то запомнил и забыл, отдав в подарок, — я закрываю глаза.
После смерти лучшего друга, я будто проснулся от долгого сна и увидел Университет Магии таким, каков он есть на самом деле: жестоким, опасным местом, где за каждой дверью — тайна, где волшебство рождается из боли, а люди страшнее чудовищ. Я должен отомстить. Изменить уклад ордена — возглавив его по праву крови, хоть всемогущий Совет и не захочет поделиться властью. Путь к вершине долог, и достаточно одной ошибки, чтобы оказаться за воротами Университета, лишившись памяти о магии и прожитых годах.
Семнадцатилетняя ЭрДжей всегда получает то, чего хочет. Поэтому, когда её душу случайно забирает рассеянный Жнец, кому-то нужно с этим разобраться и вернуть её из мира мертвых, иначе полетят головы. Но в своем стремлении выжить она становится пешкой в могущественной борьбе между слишком фанатичным архангелом и Самой Смертью. Суд предлагает ей два выхода: она может остаться в холле, где души ждут «обработки», пока не появится её личный «спасательный трос» или же переиграть три момента своей жизни в попытке сделать выбор, который либо приведет к будущему, которое она заслуживает, либо спасет её.
Язвительная фейри, сексуальный король и запретное желание, глубокое как сам океан… Когда-то я была принцессой фейри, и в моём распоряжении имелась вся морская магия. Теперь? Я гонимое сверхъестественное существо в убогом магазинчике, и я лишена своей силы. Утешением мне служат лишь чёрствые печеньки, пластинки Элвиса и хула-хуп. Но тут прибывает смертоносный и сексуальный король фейри, который отбирает у меня и это. После того, как брутальный король швыряет меня в тюрьму, я заключаю с ним сделку: моя свобода в обмен на помощь ему в поисках магического клинка.
Пять ритуалов для управления Хаосом. Это все, что нужно. Теперь, когда Харли знает великий план своего врага — стать богоподобным ребенком Хаоса и наказать тех, кого считают «недостойными». Теперь она должна понять, что, черт возьми, с этим делать. Многие из пропавших магов все еще вне досягаемости, и Кэтрин поклялась убить всех, о ком заботится Харли, и заставить ее смотреть. Так что это весело. Как раз тогда, когда кажется, что все не может стать хуже, один из самых драгоценных монстров Бестиария убегает, и Харли уверена, что Кэтрин приложила к этому свои грязные руки.
Вирус уничтожает человечество. Но небольшой группе представителей человеческой расы удалось выжить. Все остальные превратились в монстров. Все женщины мертвы, кроме Иви. Из-за изменения ее генетической системы, она выживает. Когда ее физиология начинает претерпевать изменения, ей необходимо смириться с тем, кто она есть, и принять свое предназначение в поисках лекарства. Мутировавшие люди охотятся за ней. Мужчины ожесточились против нее… за исключением троих. Загадочный воин, кающийся любовник, заботливый враг — они яростно защищают последнюю живую женщину, но в то же время каждый преследует собственные цели.
Возвращаясь из опасного путешествия, мог ли Андэр Каларон, маркиз и авантюрист, представить, что дома его ждет засада в виде маменьки и… дюжины невест. И уж точно он не знал, что внезапно стал опекуном двух проказливых близнецов — семнадцатилетних Луки и Виолы. Появление брата и сестры выглядит слишком подозрительно, к тому же молодые люди многое скрывают. Домочадцы и законные невесты ополчились против близнецов. В поместье разгорается такая война, что даже идущие по следу Андэра шпионы вражеского государства его уже не впечатляют — ему бы матушку одолеть да с собственным сердцем разобраться.
«Я тебя помню» — и разбитая судьба близких людей соберется обратно. «Я тебя помню» — и в сердце откликнется настоящая жизнь, которую ты забыл и потерял. «Я тебя помню» — и сказка распахнет иные пространства, где ты уже бывал в детстве — во Дворах, на Мостах и в Безлюдье… И она возьмет тебя за руку, а он назовет по имени. И ничто, — ни время, ни злые люди, ни ошибки прошлого, не способны будут вас разлучить.