По ту сторону - [29]

— Ну конечно, мой дорогой братик! У нас будет куча времени, чтобы наверстать упущенное, когда будем осматривать места для свадьбы.

«Место для свадьбы?! И это еще к цветам?!» — чуть не возмутился Даррен вслух.

— Вот именно. Ах да! Стива утруждать по-прежнему не нужно, я сам доберусь, пока. — Даррен успел отключиться прежде, чем услышал возражения.

Он посмотрел на телефон, боясь вновь увидеть входящий вызов, если бы Марта все-таки решила, что разговор не окончен, и брата обязательно нужно уговорить. Но телефон молчал. Даррен выдохнул, убрал телефон и напомнил себе зайти в магазин, а дома написать себе записку с напоминанием позвонить завтра Мэтту. Беспокоить его сегодня еще раз не хотелось. И вообще, говорить больше ни с кем не хотелось. Из-за всех этих мелких неурядиц настроение у него окончательно выкрасилось в мрачные тона. С этим Даррен направился в сторону дома, и плевать он уже хотел на эту дурацкую газету.

Вечер прошел так же скомкано и бездарно. Все же, если день начался неудачно, скорее всего, он так и закончится. Телефон был заброшен достаточно далеко, чтобы завтра его хозяин пожалел об этом, тратя время и силы на поиски. Упав на холодную кровать, Даррен снова оказался вне времени. В голове у него проходила война между здравым смыслом, призывающим заняться делами, и апатией, томно убаюкивающей и, как сирена, манящая в свои смертоносные воды. Битва шла ожесточенная, не на жизнь, а на смерть, но апатия и ее сладкая песнь о священном выходном дне, коим сегодняшний и являлся, одержала верх. Даррен тупо смотрел в потолок и игнорировал даже мольбы желудка. Вставать совсем не хотелось. Кровать казалась лучшим местом на свете, местом, где его никто не достанет, и местом, где ничего не нужно делать. И Даррен вновь пустился в размышления о несбыточном — о мире, где ему снова двадцать два и он все так же полон стремлений и сил, чтобы их реализовать. Он знал, что прежним ему уже не стать, но никак не мог отпустить надежду о возвращении на возвышенность жизни. Он представлял себе людей, которых никогда не встречал и о которых ничего не слышал. Но это только пока. Когда-нибудь они помогут ему выбраться и продолжать движение вперед, а не вниз. Он думал о местах, где побывает, и о том, как они его покорят. Он уже слишком давно ничего не испытывал, но помнил, что когда-то подобное чувство посещало его. Он думал о том, что сделает, и о том, как это заставит его себя почувствовать. Он столького еще не видел, а ему казалось, что он испытал уже все на свете, что подвластно испытать человеку. Он думал о том, что его жизнь только начинается, а он уже чувствует многолетнюю, вековую усталость и пресыщенность, и любое будущее кажется ему фантастическим и бессмысленным. Стоило в его голове зародиться светлой мысли, как осознание куда менее светлой реальности выжигало ее до тла и с холодящим душу смехом развеивало прах по ветру, сквозняком гулящему в его неприступном замке.

Даррен потряс головой и весь встрепенулся. Нужно было отвлечься. Он нехотя слез с кровати и начал бессмысленно бродить по дому. От нечего делать он еще раз перемыл всю квартиру. Разбирая в очередной раз находящиеся в идеальном порядке ящики стола, он наткнулся на временно отброшенную на задворки сознания книгу, переданную Бернардом. Название тут же всплыло в голове аккуратно пропечатанными буквами. Интерес накрыл Даррена новой волной. Держа в руках всю эту внушительную стопку бумаги, он закрыл ящик, сел на пол, облокотился спиной о стенку письменного стола, прижал колени к груди, разместив на них листы верхним концом, нижний он по-прежнему сжимал в руках. Даррен завороженно смотрел на пустой первый лист, но теперь ему казалось, что несмотря на плотность бумаги, ему удается рассмотреть еле-еле просвечивающиеся со второго листа слова. Он отогнул первый лист, чтобы убедиться в том, что правильно их запомнил. Все было точно так же, как отпечатано у него в памяти. И сами слова, и их расположение на странице, и размер букв, и шрифт. Шрифт печатной машинки. Все буквы одного размера. Заглавных не было. Интересно, вся ли книга напечатана таким образом, и действительно ли автор печатал ее на машинке. Ответ на первый вопрос получить было слишком просто, чтобы не воспользоваться возможностью. Даррен пообещал себе, что он только мельком взглянет на шрифт, читать не будет — это ждет до выходных. Собравшись с духом, он перевернул и вторую страницу. Взгляд его заскользил по таким же одинаковым буквам и выловил из потока текста несколько ничего не значащих слов. Боясь поддаться искушению, Даррен отпустил зажатый между указательным и большим пальцами левой руки лист, и тот, с легким шуршанием, лег на место. Первый, пустой лист был все так же отогнут и зажат между локтем и коленом, и теперь на месте сгиба начала образовываться пока что еле заметная складка. Даррен еще раз посмотрел на название взглядом, призывающим к ответу. Слова молчали, отказываясь сообщать что-либо новое. Тогда Даррен провел по буквам указательным пальцем. Они не были вдавлены в бумагу, а значит, вероятность набора текста на печатной машинке снизилась. Это немного расстроило Даррена — он-то уже представил себе старинный агрегат, клавиши которого поддаются только достаточно сильному нажиму.