По следам вдохновения - [20]

– Смилуйся, государь! – купец вцепился в сапог Димитрия. – Чем я тебя прогневил? Позор-то какой будет на мне навеки вечные. Я то стар… Так у меня ж ещё дочь младшенькая, и сын…

– Добром не отдадим, других не спасём.

– Что же мне теперь удавить её, чтоб татарину не досталась? Что люди-то скажут? Пощади, князюшка! Как мне потом людям в глаза-то глядеть?! – Кадашев приник лицом к полу.

– А мне что делать? За дочерью нужно было пуще глядеть. А теперь поздно! Ступай!

Еле поднялся купец с полу и, согнувшись от горя, вышел из палаты.

После сватовства сына воеводы Варя и вовсе сникла. День за днём проходит. Она не ест, не пьёт, всё на крыльце сидит, на ворота глядит или от окна не отходит: авось Рустам покажется.

– Ох! – вздохнула нянька тяжело.

– Ты-то чего скулишь, Савватеевна? – спросил купец. – У тебя-то чего стряслось?

– Варенька совсем плоха стала.

– Чует беду, – покачал головой отец.

– Беду? – переспросила старуха.

– Ох, Савватеевна, – тяжело вздохнул купец. – Смурные грядут времена. Варваре только ничего не сказывай: авось обойдётся. Хан Рустам требует её себе в жёны. А это значит – погибель её. Рабой своей сделает. У него уже сто жён…

– Ой, – застонала нянька и перекрестилась. – Не к добру запал он ей в душу. Вот ирод проклятый… Божечка, отведи напасть эту, не отнимай девочку нашу!

А Варя в роще гуляла. Села она у ручья, стала руку в воде полоскать. Ручей искрится, поблёскивает на солнце. И видится ей: будто бы скачет Рустам за ней по цветущему лугу да увозит на белом коне тайком в неведомые дали…

На другой день князь Димитрий в церковь отправился.

– Батюшка, за советом пришёл, – вздохнул он и поклонился священнику.

– Какой же совет, государь, ты от меня дожидаешь?

– Отдать дочь купца замуж за татарина али нет?

– Да ты что, княже?! Православную девку – за иноверца? Побойся Господа, Димитрий! – священник перекрестил князя.

– Коли добром не отдам, город спалит татарин, – понуро ответил князь.

– Защищаться станем.

– Чем? Силы-то вовсе нет.

– Какой же ты князь, коли трусишь, коли людями своими торгуешь?

– Говори, да не заговаривайся! – прикрикнул Димитрий.

– К тому же просватали эту девицу. Грех мешать Богу связать души во законном союзе! Защищаться надо. С другими городами объединиться да дать отпор проклятым басурманам! Всю кровушку нашу они повыпили, да ещё до женщин наших охочи стали? Не бывать тому! – пригрозил поп кулаком.

А Рустаму не спится, не думается о делах важных. Тоска душу гложет. Выйдет он ночью из шатра в степь, поглядит на пламя костра, всё славяночка ему чудится. И звуки домры не радуют больше, и скачки не в утешенье. Не выдержал хан, послал человека в Белый город разузнать, как там Варенька. А человека взял из пленных половцев, чтоб внешностью не сильно приметен был среди русичей.

А Варя всё к няньке пристаёт:

– Нянюшка, не слыхала намедни, Рустам не сбирался ещё пожаловать?

– Забудь про него, девка. Вскорости под венец пойдёшь. Не к добру про другого думать. Забудь ты его, иначе Божечка покарает, – ворчала Савватеевна.

– Тошно мне, няня. Пусть сын воеводы вовсе не является. Видеть его не желаю…

– А иначе подстилкой монгольской будешь! Сто первой женой.

Варвара глянула на старуху.

– С чего это ты разговоры такие ведёшь?

– Да так, – отмахнулась та.

– А ну-ка, сказывай, чего утаиваешь!

– Увезти тебя хан хочет, – прошептала нянька, озираясь по сторонам, – Вот те крест! – перекрестилась она.

– Откуда ты дозналась про это?

– Батюшка твой давеча сказался, будто бы Рустам у князя Димитрия выспрашивал разрешения жениться на тебе.

– А князь чего же?

– Отказал, само собой. Ты ж православная, а он басурман.

Заплакала Варенька.

– Чего ты, дурёха? Минует беда. Не реви. Никто тебя татарину не отдаст. Успокойся, красавица моя, – Савватеевна погладила девушку.

– Люб он мне, няня! Куда ни гляну, повсюду Рустам чудится. Будто смотрит на меня и за собой манит на просторы вольные.

– Тьфу! Нечистая сила! Где это видано, чтобы православной татарин полюбился? – всплеснула руками старуха.

– Уйди, няня. Уйди.

Савватеевна, качая головой, поспешила к себе колдовать, от Варвары недуг отводить, чтобы позабыла она про татарского молодца. А та бежать собралась. Как все улеглись, так она и засобиралась. Вылезла через окно и с узелком бросилась бежать. Ночь провела в старой конюшне. Под утро незаметно выехала в подводе с сеном из города в ближайшее селение. Этим же днём её хватились и послали погоню. Поиски были недолгими. На заставе поймали беглянку.

– Куда шла? – спрашивают.

– Надо мне, – отвечала девушка.

– А чего пряталась?

– Родные чтобы не нашли.

– Так где укрыться хотела? Там за рощей уже монгольская сторона. Аль не знала?

– Отпустите, дяденьки…

– Нет, детка. Велено тебя возвернуть и куда надобно доставить.

Привезли Варвару в монастырь, стали допрашивать.

– Чего тебе надо было на монгольской земле? Какую весть несла?

– Ничего я не несла. Замуж меня выдать хотят, вот и убежала.

– К татарам убежать надумала… – захихикал монах писклявым голосом. – Может, к самому Батыю? Он бы враз тебя от замужества избавил.

– Цыц! – прикрикнул тюремщик. – Зачем к татарам бежала? Говори, а не то калёным железом выпытаю!