По следам солнечного камня - [102]
— Откуда здесь рыба? — удивился Айстис. — Может, кто в ботинках принес?
— Я вижу, ты уже пришел в себя, если можешь шутить! — обрадовался Уван. — Бери! Акул поймал ее в подземной реке. Мы уже поели.
— Не торопись. Ешь потихоньку, по маленькому кусочку, а то будет плохо, — сказал Каримай. — Уван, скажи ему, пусть не спешит! Ведь он давно ничего не ел! И пусть лучше сначала попьет воды из источника. Медленно, по глоточку…
Старик присел рядом с Айстисом и сам начал поить и кормить его, словно маленького ребенка.
После еды все легли отдохнуть. Айстис присматривал за костром. Он уже выспался и с интересом наблюдал, как отсветы огня выхватывают из темноты массивные колонны, которые спускались сверху или вырастали со дна пещеры и под самым потолком становились тоньше — туда отсветы пламени уже не доставали. Юноша прислушивался к биению своего сердца, ощупывал руками камни, покрытые мхом, и думал о том, что даже в недрах земли жизнь не сдается… Не беда! Преодолеет и он все невзгоды, которых ему не жалеют чужие боги! Зато ему помогают люди. Какие они хорошие — Каримай, Уван. И этот тихий Олеан. И даже маленький Акул — все хотят ему помочь. Что бы с ним стало, если бы не они? Он бы погиб в пещере на той горе! Да! Люди лучше богов! Без людей обойтись нельзя! Без их дружбы, без их улыбки погибнешь, как без пищи…
Пламя снова потянулось вверх. Оно высветило стену перед глазами, совершенно белую с желтыми полосами. Рядом синее пятно. Стена не ровная, а словно утыканная серыми прозрачными ножиками. Только прикоснись — сразу порежешь руки!
С другой стены свесилось множество сосулек. Белые, черные, даже темно-красные! Одни, освещенные пламенем, тускло отсвечивали, другие загорались, как звезды, пульсировали, как живые!
А что это? Айстис поднял с земли горсть сверкающих перламутровых шариков. Жемчуг! Как он сюда попал? И каждая жемчужина с дырочкой! Нанизывай на нитку и делай ожерелье!
Откуда было знать Айстису, что это не жемчуг, а глина, покрытая тоненьким слоем кальцита…
— Не спишь? — тихо спросил Уван. — Отдыхай! Нам предстоит дальний путь…
— Я должен дождаться прибытия каравана! — так же тихо ответил Айстис. — Я не могу покинуть Тысячу Пещер…
— Мы должны скрыться! Когда все утихнет, вернемся…
— Я отстану от каравана…
— Лучше отстать от каравана, чем погибнуть! Или, по-твоему, не так? — Уван взглянул на него с усмешкой. — Монахи не простят тебе побега… Ведь ты нанес оскорбление их богу!
Каримай вел свою группу без остановки, сворачивая с галереи на галерею, то спускаясь вниз, то взбираясь вверх по пещерам, которые петляли в разных направлениях.
Так они шли еще несколько дней и ночей, лишь ненадолго останавливаясь на отдых, пока не вышли в большую пещеру, из которой открывался вид на поля, озаренные солнечными лучами. Справа и слева возвышались горы, а между ними лежала желто-зеленая равнина…
Каримай не спеша объяснял:
— Видите речушку? Это Яркенд. Мы пойдем вдоль нее…
Он ничего больше не сказал о Яркенде, необычной речушке, которая течет по степи и песчаной равнине, прокладывая себе дорогу через пустыню Такла-Макан.
Правда, пустыня простиралась чуть правее, но ее горячее дыхание ощущалось и здесь. Местами Яркенд исчезала, словно растворившись в песке, а на расстоянии примерно в тысячу пядей снова струились ее коричневато-желтые воды. Кое-где русло было широкое и сухое, а посередине него торчали высохшие, полузанесенные песком стволы тополей. Оказывается, река постоянно воевала с песком и ветром. Когда ветер засыпал русло песком, река прокладывала себе новое…
Каримай вел людей на северо-восток. Деревушки он огибал: боялся попасть в руки ханей.
— Кто знает, возможно, стража сообщила о нас, — говорил старик.
Он по-прежнему шел первым, на чем свет стоит ругая ханей, отнявших охотничью добычу за целый год: вьюки с сушеной кетой и икрой и даже коней, на которых прискакали хакасы.
Чем дальше они уходили на север, тем мягче становился ландшафт. Еще недавно вокруг простирались желтовато-белые пустыни, а сейчас уже взор ласкали зеленые луга, широкие реки. Вместо тополей и шелковичных деревьев кругом росли так хорошо знакомые можжевельник, березы и ели. Айстис как бы почувствовал запах родных краев… Вокруг становилось все больше гор. Островерхие горные гряды то взмывали ввысь, то уменьшались, а порой превращались в сплошную стену — высокую, зубчатую, местами осыпавшуюся. Обрывистые склоны были то кроваво-красные, то серо-голубые. Кое-где скалы напоминали башни.
Путешественники остановились на открытой равнине, по которой ветер перекатывал пучки полыни. Она простиралась до самых горных вершин. То тут, то там виднелись пятна неувядшей еще травы. В солнечных лучах поблескивали источники. Вокруг стаями кружили голуби пустыни — булдуруки. Айстису они показались интересными — перья коричневато-желтые с черными пятнами, брюшко белое, ножки с тремя чешуйчатыми пальцами, крохотные коготочки напоминали шпоры… Птицы внезапно опускались на землю, с легкостью бегали по пескам, собирая семена…
Каримай велел поймать несколько булдуруков. Их мясо оказалось настоящим лакомством!
История жизни необыкновенной и неустрашимой девушки, которая совершила высокий подвиг самоотвержения, и пешком пришла из Сибири в Петербург просить у Государя помилования своему отцу.
Книга состоит из коротких рассказов, которые перенесут юного читателя в начало XX века. Она посвящена событиям Русско-японской войны. Рассказы адресованы детям среднего и старшего школьного возраста, но будут интересны и взрослым.
В Истерли Холле подрастает новое поколение. Брайди Брамптон во многом похожа на свою мать. Она решительная, справедливая и преданная. Детство заканчивается, когда над Европой сгущаются грозовые тучи – возникает угроза новой войны. Девушка разрывается между долгом перед семьей и жгучим желанием оказаться на линии фронта, чтобы притормозить ход истории. Но судьба преподносит злой сюрприз: один из самых близких людей Брайди становится по другую сторону баррикад.
История борьбы, мечты, любви и семьи одной женщины на фоне жесткой классовой вражды и трагедии двух Мировых войн… Казалось, что размеренная жизнь обитателей Истерли Холла будет идти своим чередом на протяжении долгих лет. Внутренние механизмы дома работали как часы, пока не вмешалась война. Кухарка Эви Форбс проводит дни в ожидании писем с Западного фронта, где сражаются ее жених и ее брат. Усадьбу превратили в военный госпиталь, и несмотря на скудость средств и перебои с поставкой продуктов, девушка исполнена решимости предоставить уход и пропитание всем нуждающимся.
Чингиз Гусейнов — известный азербайджанский прозаик, пишет на азербайджанском и русском языках. Его перу принадлежит десять книг художественной прозы («Ветер над городом», «Тяжелый подъем», «Угловой дом», «Восточные сюжеты» и др.), посвященных нашим дням. Широкую популярность приобрел роман Гусейнова «Магомед, Мамед, Мамиш», изданный на многих языках у нас в стране и за рубежом. Гусейнов известен и как критик, литературовед, исследующий советскую многонациональную литературу. «Неизбежность» — первое историческое произведение Ч.Гусейнова, повествующее о деятельности выдающегося азербайджанского мыслителя, революционного демократа, писателя Мирзы Фатали Ахундова. Книга написана в форме широко развернутого внутреннего монолога героя.
История не терпит сослагательного наклонения, но удивительные и чуть ли не мистические совпадения в ней все же случаются. 17 августа 1914 года русская армия генерала Ренненкампфа перешла границу Восточной Пруссии, и в этом же месте, ровно через тридцать лет, 17 августа 1944 года Красная армия впервые вышла к границам Германии. Русские офицеры в 1914 году взошли на свою Голгофу, но тогда не случилось Воскресения — спасения Родины. И теперь они вновь возвращаются на Голгофу в прямом и метафизическом смысле.