По следам карабаира. Кольцо старого шейха - [37]

— Разве это нереально?

— Едва ли. Работать в перчатках — скорее обыкновение европейское. А здесь — Адыгея. Впрочем, не берусь пока утверждать. У меня, кстати, складывается впечатление, что это гастролеры. Но, наверно, им помогал кто-нибудь из местных.

Вадим Акимович покачал головой.

— Последняя твоя догадка кажется мне сомнительной. Нет ведь никаких сведений о причастности к налету кого-либо из-за Терека или Дона.

— Посмотрим. Видишь ли, в Адыгее, насколько нам известно, нет конокрадов, которые отважились бы на вооруженный налет. Раз. Угнано солидное количество лошадей, и свободная эксплуатация или продажа их возможна, пожалуй, лишь за пределами Кубани. Два.

— Пока — сдаюсь, — улыбнулся Вадим — У тебя на все готов ответ. Но дело покажет Да, скажи еще, номер берданки, которую похитили у табунщиков, описание бидарки и прочее — известно все это?

— Ружье системы Бердана, однозарядное, СВ 016796. Описания двуколки нет, но это нетрудно восполнить при повторном допросе табунщиков. Одного из них я уже вызвал сюда. А вот приметы похищенных лошадей и другого имущества.

Дараев взял справку, которую подал ему Жунид, бегло прочитал и кое-что выписал в свой блокнот.

— Выходит, Ивасьян не нашел ни одной зацепки?

— Кроме довольно размашистого почерка бандитов, если можно так выразиться, ничего не известно. Ты же знаешь, наверно? Буря была. А через несколько минут после того, как грабители исчезли, хлынул ливень, продолжавшийся почти до утра.

— Кто первым обнаружил убитого и вообще все остальное? — спросил Дараев, покусывая кончик карандаша.

— Я ждал этого вопроса, — сказал Жунид, захлопнув форточку и садясь за стол. — К середине дня на ферму приехал объездчик колхоза Пазад Киков. Уже на некотором расстоянии от конюшни он услышал крики о помощи. Прежде всего подъехал к домику, двери которого были подперты бревнами. Раскидал бревна и развязал коневодов. Через несколько минут, осматривая пустые стойла, они наткнулись на полуживого охранника. В сознание он не пришел и умер в больнице. Киков сообщил о случившемся в милицию, и его задержали…

— На каком основании? — вскинул брови Вадим Акимович.

— Видишь ли, начальнику райотделения Тукову показалось, что объездчик очень уж растерянно отвечал на вопросы, и были, кажется, какие-то противоречия в его показаниях, потом выяснилось, что он напутал просто со страху.

— На Тукова это похоже, — ухмыльнулся Дараев, эффектным жестом открывая портсигар. — Кстати, это тот самый, в бывшей квартире которого ты живешь.

— Ах вот что, — равнодушно отозвался Жунид. — Давай не будем отвлекаться. На чем я остановился?

— На Кикове.

— Да. Он оказался совершенно не виновен. Его выдворил из КПЗ Ивасьян.

— Что-нибудь подозрительное в деле есть?

— Едва ли, — уклончиво отвечал Жунид. — Пока нет. Хотя мне кажется несколько странным, что ни один из табунщиков ничего определенного не может сказать о приметах грабителей.

— Было же темно?..

— Разумеется. Но вооруженный налет — факт достаточно веский. Своего рода психологическая встряска. В такие моменты люди, обычно, не связывая событий в единое целое, запоминают какие-то яркие детали… Голос, жест, нечаянно оброненное слово… если уж лиц видеть нельзя…

Дараев с уважением посмотрел на Жунида.

— Ты, видно, над всем этим голову поломал уже изрядно?.

— Второй день сижу, — без тени рисовки ответил Шукаев.

— Регбюро[14] не поможет нам?

— Я уже справлялся. Кроме домушников[15] и карманников у нас на учете всего девять конокрадов, пять грабителей и три барышника. Вот справки. — Он протянул Дараеву несколько листков, сколотых скрепкой. — Большинство из них осуждено и отбывает срок. Те, кто сейчас на свободе, имеют алиби. Возня с ними, кроме траты времени, ничего не дала.

— Да, — вздохнул Дараев. — Не густо.

Он снова принялся грызть карандаш, с интересом поглядывая на сосредоточенного Жунида, целиком поглощенного заботой о деле. Потом едва заметно улыбнулся какой-то своей мысли и снова спросил:

— Денгизов подсказал что-либо существенное?

— Он пока запретил и думать о пришлых конокрадах. Прежде всего, говорит, выясняйте местные преступные связи, перетрясите весь здешний уголовный мирок.

— Следственных версий, видимо, нет?..

— Ни одной. Все отпали. Оперативных — три. По ним кое-что делается. Вон, взгляни…

Дараев принялся перелистывать уже порядком разбухшую папку с документами. Жунид опять закурил и, морщась, пускал дым в потолок: с непривычки от множества выкуренных им за эти два дня папирос щипало кончик языка.

— А цыгане? — поднял Вадим голову от стола.

— Ивасьян занимался ими. Говорит, что цыгане — ни причем, — коротко ответил Шукаев. — Вот папка на цыган.

Вадим Акимович, углубившись в бумаги, несколько минут молчал. Потом, захлопнув папку, в упор посмотрел на приятеля.

— Слушай, а мы не влипли в безнадежное дело?..

Шукаев, не отвечая, несколько минут выдерживал взгляд Вадима. Потом нахмурился, слегка поджав губы.

— Если ты собираешься получать все на блюдечке, то еще не поздно: откажись от сотрудничества со мной!

Вадим покраснел и не очень естественно рассмеялся.

— Ну и порох же ты! Не дуйся, ради Бога, я ведь не всерьез.