По следам карабаира. Кольцо старого шейха - [35]

— В Бай-Юрте убит председатель сельсовета. Пока местной милиции и прокуратуре ничего не удалось выяснить. Вот и еду.

— Разрешите? — показался на пороге Жунид.

— Да.

— Товарищ начальник управления, старший оперуполномоченный угрозыска Шукаев прибыл по вашему вызову!

— Садитесь, — кивнул ему Денгизов, показывая на кресло, стоявшее возле приставного столика.

Жунид сел.

— Шахим Алиханович уезжает, — заговорил Дыбагов. — Ивасьян болен. В связи с этим мы решили передать чохракское дело вам. Сейчас получите указания, к выполнению которых нужно отнестись со всей серьезностью. Вы меня поняли?

— Да. Позвольте мне говорить?

— Говорите, — вмешался Денгизов.

— Я готов взяться за это дело, если…

— Вот полюбуйтесь, — перебил Дыбагов, обращаясь к бибисту, — сейчас выставит свои требования. И так каждый раз..

— Дайте ему закончить, — поморщился Денгизов и повернулся к Жуниду: — Что означает ваше «если»?

— Я хотел только сказать, что в дознании по раскрытию такого преступления желательно непосредственное участие старшего следователя прокуратуры Охтенко. Он занимался бы процессуальным закреплением данных, а я вел бы оперативную работу. Следственные действия будут ее сковывать.

— Просьба заслуживает внимания! — Денгизов бросил взгляд на начальника управления.

— По предыдущему делу он уже просил об этом, — сказал Дыбагов. — Я говорил тогда с прокурором области. Он помог, а сейчас ничего не выйдет, Охтенко занят.

— В таком случае дайте помощника из числа оперативных сотрудников и освободите меня от текущих дел.

— Это в наших силах. Считайте вопрос решенным, — ответил Дыбагов.

— Еще что, Жунид? — спросил Денгизов. Шукаев помедлил.

— Было бы полезно, — сказал он, наконец, — предоставить мне возможность свободного передвижения и обеспечить право пользования силами и средствами периферийных органов милиции, чтобы в нужный момент организовать одновременную проверку версий и преследование грабителей, если возникнет такая необходимость.

— Я уже слышал кое-что о предложенной вами бригадной тактике, — улыбнулся Денгизов. — И считаю ее вполне рациональной. Что ж, требования, по-моему, скромные. Как считаете, Асхад Асламурзович?

— Да, конечно. Сделаем все, что он просит.

— Тогда с вашего разрешения, — обратился Денгизов к начальнику управления, — мы займемся с ним планом расследования…

— Разумеется. Мой кабинет к вашим услугам.

Жунид достал записную книжку.

Денгизов стал диктовать. Он медленно прохаживался по кабинету и говорил так быстро, что Жунид едва успевал записывать, удивляясь про себя четкости и логической законченности каждой из предложенных Денгизовым версий…

* * *

Словом, Жунид получил «особое поручение». Так и сказал Дыбагов, еще раз вызвав его к себе в кабинет в конце рабочего для.

Говорил начальник управления довольно благосклонно и даже справился, как поживает Зулета, не трудно ли ей учиться. Она-таки поступила на первый курс медицинского училища. Внезапную перемену в отношении к нему Дыбагова Жунид не без оснований приписал визиту Шахима Денгизова. На вопросы Шукаев отвечал вежливо, но, не чувствуя особой искренности в словах своего собеседника, на откровенности не пускался.

Потом начальник управления вернулся к вопросу о деле и поинтересовался, кого бы Шукаев хотел иметь своим помощником.

— Дараева, — не задумываясь, ответил Жунид.

С Вадимом Акимовичем они сблизились за последнее время. И главную роль в этом сыграл не Жунид, который не слишком-то легко сходился с людьми, а сам Дараев. Ой сильно изменился. Иногда, правда, по-прежнему, петушился, принимая бравый вид, но бывало это довольно безобидно и не вызывало к нему антипатии. Зато между Дараевым и Ивасьяном пробежала черная кошка. Тигран Вартанович здоровался с ним сквозь зубы, небрежно кивнув, а иногда и не замечал вовсе.

Сам Дараев тоже чувствовал перемену в себе. Началось все с того памятного собрания. Он понимал, что не имеет никаких оснований обижаться на Шукаева за афипское дело. Кто же виноват, что нашелся человек, гораздо способнее и дальновиднее его самого? Однако еще долго при встречах со своим воображаемым соперником по службе Вадим Акимович испытывал ненавистное ему самому раздражение. Шукаев, как всегда, ничего не замечал, был по-прежнему приветлив и открыт нараспашку. И это сделало свое дело.

Как-то они разговорились. О прошлом, о себе, о своих семьях. Жунид умел слушать, а Дараев любил говорить.

Словом, они почти подружились. Теперь им предстояло вместе работать.

Вадим Акимович должен был возвратиться из Нальчика через два дня, и Жунид решил употребить это время на изучение всех обстоятельств налета на ферму, которые удалось выяснить Ивасьяну и Денгизову.

Он целыми часами не отрывался от бумаг, сидя за столом в своем кабинете, забывая о еде и отдыхе. Все отошло на второй план: и косые взгляды Ивасьяна, и предупредительная вежливость Дыбагова, и полное пренебрежение к нему со стороны Зулеты.

Жунид часто думал о том, что сыскная работа во многом сродни любому творчеству И чем меньше известно о преступлении, тем больше простора для творчества. Разница разве только в том, что в литературе и искусстве, например, вымысел основывается на ассоциациях, и чем точнее ассоциация, тем достовернее вымысел, а в сыске версия должна опираться на уже известные реальные факты, и чем красноречивее и весомее будут они, — тем вероятнее версия.