По следам героев - [74]

По знаку начальника политотдела в комнату вносят знамя. Командир группы капитан Маков, торжественно взяв из рук полковника знамя, передал его М. П. Минину — секретарю партийной организации первого дивизиона.

Какое испытывал он при этом чувство — трудно описать. На свете ничего более святого и дорогого, чем это Красное знамя, для секретаря в эту минуту не существовало. Да разве только для секретаря?!

Минин смотрит на товарищей. Стоят вытянувшись, как по команде, и глазом не моргнут. Орлы! Лисименко, Бобров… А Загитов? Широкогрудый, красавец парень с могучей мускулистой шеей. Когда такого силача чувствуешь рядом с собой, становишься и сам смелее. Разведчики, которые ходили с ним на ночную «охоту», ни разу не возвращались с пустыми руками. Короче, бойцы в группе как на подбор. Поэтому Минин с уверенностью произнёс:

— Знамя над рейхстагом водрузим!

— Водрузим! — дружно поддержали своего секретаря товарищи.

К рейхстагу одновременно устремляются несколько армий, огромное количество техники. В войсках — высокий боевой дух. Многие раненые бойцы отказываются идти в санчасть. Все чувствуют приближение победы, которую ждали около четырёх лет.

Однако Германия пока что не капитулирует. Пути к рейхстагу охраняются наиболее фанатичными фашистами. Из каждого дома — начиная от подвала и кончая крышей — буквально поливают огнём. На улицах, в парках — почти на каждом метре миномёты, пушки, а вкопанные в землю танки превращены в маленькие крепости. Всюду пороховой дым, пыль над развалинами…

В одной руке Минина автомат, в другой зачехлённое знамя. Загитов — впереди. Сначала он отправляется вперёд один, потом, разведав обстановку, даёт знак товарищам. Под свинцовым дождём ползком и перебежками они пробираются развалинами домов, захламлёнными дворами и улицами. Оторвавшись от основных частей, солдаты рассчитывают теперь только на собственные силы. Враг сопротивляется всё ожесточённее. Капитан Маков в особо трудные минуты при помощи рации вызывает огонь артиллерии.

Фашисты, обнаружив, откуда разведчики корректируют огонь, начали обстреливать дом, в котором расположились наши солдаты. С грохотом рухнула крыша, обрушились стены. Бобров, заслонив собой командира, успел спасти его от гибели.

Вскочив на ноги, Маков крикнул:

— Вперёд, ребята! Только вперёд!

Сквозь сплошной огонь шли всю ночь, буквально задыхаясь от пыли, дыма, гари. Когда становилось совсем невмоготу, ложились на землю. Кое-кто из солдат терял сознание — таких приходилось отливать водой.

Капитан Маков, поддерживая постоянную связь со штабом корпуса и с батальоном Неустроева, сообщал им о сосредоточении вражеских сил в этом районе.

На другой день возле дома, что оказался неподалёку от фронтовой черты, убрали часового. Немного погодя в подвале раздалось несколько взрывов гранат. Тридцать уцелевших фашистов подняли руки. Разведчики отправили их в тыл.

30 апреля разведчики пробрались к «дому Гиммлера» — зданию министерства внутренних дел. Вскоре он был полностью очищен от врага. Отсюда до рейхстага оставалось около пятисот метров. Солдаты батальона майора В. И. Давыдова из 674-го стрелкового полка и батальона 756-го стрелкового полка под командованием капитана С. А. Неустроева стали готовиться к последнему штурму. Два раза поднимались в атаку, но огонь гитлеровцев был ещё плотным. Оставшиеся в живых залегли в снарядных воронках, траншеях.

Днём по приказу капитана Макова Г. Загитов с М. Мининым поднялись на четвёртый этаж «дома Гиммлера» и начали осматривать пути подхода к рейхстагу. Перед ними раскинулся парк Тиргартен, весь изрытый снарядами и минами. Противотанковый ров до краёв наполнен водой. Гази в одном месте заметил перекинутые через ров металлические балки. «Перебежим по ним. Здесь безопаснее». Командир согласился. Это решение одобрили и в штабе корпуса, сообщив, что после артподготовки войска поднимутся в атаку. Стали ждать наступления темноты.

Около десяти часов наша артиллерия открыла сильный огонь по рейхстагу и скоплению вражеских войск вокруг него. Немного спустя, когда в небо взвилась зелёная ракета, разведчики с криком «ура!» бросились вперёд. По железным балкам перескочили через противотанковый ров. Одни попадали, скошенные вражескими пулями, другие устремились к главному входу рейхстага.

Вот и широкая мраморная лестница. На бойцов дождём сыплются пули. Много убитых, раненых. Живые берут из рук павших флаги и бегут дальше. Когда зашли за колонны, опасность немного уменьшилась. Первым делом сорвали фашистские знамёна. Вместо них разведчики Булатов и Кошкарбаев укрепили свои. Перед запертыми дверями рейхстага уже собрались десятки солдат из других воинских частей и дивизий.

По приказанию капитана Макова Загитов, Бобров и Лисименко принесли бревно, валявшееся на ступенях лестницы. Его подхватили десятки рук и начали таранить дверь. Разломав её, солдаты, стреляя на ходу, ворвались в тёмное здание. Спасибо артиллеристам: большинство гитлеровцев, не выдержав их ураганного огня, попряталось в подвалы. Наши солдаты занимали одну комнату за другой. Темно. У старшего сержанта Загитова оказался карманный фонарь. Он поминутно освещал коридор. Группа фашистов, спрятавшись за углом, открыла огонь — фонарь в руках Загитова стал мишенью. Минин успел швырнуть гранату.