По следам джи-ай - [21]

Сэл Хэллорен и Джим Смит с молчаливой покорностью переносили суровые испытания первого курса.

"О бог, наш отец, ясновидец всех человеческих душ, помоги нам быть ближе к тебе в искренности и правде, — старательно шептали они на вечернем молебне после напряженного учебного дня. — Наполни нашу веру утешением и сделай нашу веру к тебе искренней".

И бог "внял" их молитве. Наконец первый курс остался позади. Дальше жить и учиться стало легче, словно пришло второе дыхание, как у спортсменов при беге. Но это было уже не их дыхание, не их мысли, не их воля. Строго продуманная система лепки кадетов на свой лад, по своему военному стандарту сделала свое дело. Годы, проведенные в училище, выработали у Сэла и Джима определенные стереотипы мышления и поведения, присущие большинству кадетов. Они неуклонно следовали девизу вестпойнтовцев: "Работать как следует, но не просиживать штаны, как студенты". Понятия "патриотизм", "традиции", "преданность" в толковании официальной пропаганды стали их жизненным правилом и слепо принимались ими на веру. Споры с преподавателями и дискуссии по политическим вопросам считались ненужным и пустым занятием.

Сэл Хэллорен и Джим Смит принадлежали к "боевым орлам". Так называют в Вест-Пойнте кадетов, стремящихся к командной карьере. Они были настоящими энтузиастами военной машины, патриотами своего училища.

Они твердо придерживались официальных взглядов в международных делах, враждебно относились к антивоенным и демократическим движениям, верили в то, что война в Корее продемонстрировала "стремление коммунистов завоевать весь мир". Их пылкое воображение, подогретое милитаристским угаром, рисовало батальные картины новой мировой войны, и они жаждали принять в ней участие.

Словом, Вест-Пойнт мог гордиться своими воспитанниками. Они были готовы верой и правдой служить идеалам "своего круга", которые прививались с детства. Училище укрепило эти идеалы власть имущих, наполнило их милитаристским звучанием, дало определенную сумму военных знаний, закалило волю и характер.

Особенно усиленно воспитывали у них чувство преданности существующему государственному строю. Спекулируя на нравственной стороне этого понятия, преподаватели демонстрировали высокий класс ораторского искусства, всячески затушевывали классовую сущность понятия "преданность" метафорическим блеском внешне притягательных слов.

"Преданность, — учили они, — есть душа характера, сущность духа, эликсир, из которого изготовляется успех и удача. Преданность величественнее патриотизма, ибо она содержит патриотизм. Она величественнее религии, гордости, чести, славы, храбрости, честолюбия, таланта, ибо все они есть силы этого движущего и решающего фактора".

Подобные пышные фразы, искусно преподнесенные старшими наставниками, становились их жизненным правилом. С этими непоколебимыми принципами Хэллорен и Смит вступали в новую семью — офицерский корпус США.

…Сэл потянулся к магнитофону, и в тихую комнату ворвались бравурные звуки боевого марша.

— Узнаешь? — спросил он Джима.

— "Лихой белый сержант".

— Точно! А это… — Сэл оборвал марш, перемотал пленку и снова включил магнитофон.

— "Девушка, которая ждет меня!" Черт возьми, так это же наш вест-пойнтовский оркестр! — удивленно и радостно воскликнул Джим.

— Он самый, — подтвердил Сэл, — я записал весь его репертуар в день выпуска. Помнишь, какой это был яркий и впечатляющий праздник!

— Еще бы! Как сейчас помню слепящие на солнце медные трубы. На трибунах по-праздничному разодетая толпа зевак. И мы с тобой в новых мундирах, лихо марширующие перед ними.

— И еще красивые девочки, что бросали нам цветы под ноги, — добавил Сэл. — А потом роскошный, торжественный обед и бал!

— А ты помнишь нашу "аллею флиртов"?

— Да, есть что вспомнить, старина. Счастливое то было время, не то что сейчас, на этой проклятой войне…

Джим тяжело вздохнул и сделал добрый глоток виски. Музыка кончилась, и незаметно для себя приятели заговорили о том, что их волновало сегодня, что занозой сидело в сердце каждого офицера американской армии. Тогда, в Вест-Пойнте, кадеты свято верили в силу и мощь первоклассного, "единственного и неповторимого", как им говорили, в мире оружия, в техническое превосходство, электронное могущество, в высокое боевое мастерство американского солдата, в его профессиональное, доведенное до автоматизма умение воевать. Здесь, во Вьетнаме, все было иначе. Престиж военной машины США падал катастрофически. Это приводило американских офицеров в бешенство. Сэл Хэллорен и Джим Смит не были исключением из общего правила.

И сегодня они дали волю накопившейся в душе горечи и боли за поражения американской армии во Вьетнаме. В оценке происходившего они, как всегда, были единодушны, во всех бедах, несомненно, повинен джи-ай, который, по их мнению, оказался недоброкачественным сырьем. Других слов для оценки качеств своих подчиненных у них не нашлось. Слишком велика была социальная дистанция между ними, представителями привилегированной офицерской касты, и теми, кого называют джи-ай. Они относились к солдатам как предприниматель к наемному рабочему, используя для его порабощения всю полноту своей неограниченной власти.