По пути Синдбада - [82]

В конце концов во второй половине дня мы встали на якорь в ста ярдах от берега, на котором располагалось здание, похожее на казарму. Впрочем, назначение этого здания я определил лишь потому, что рядом с постройкой увидел группу солдат. Они заметили нас, и один из них побежал на холм, видимо, с донесением, после чего с холма спустился сержант. Взглянув на невесть откуда взявшийся парусник, он повернулся и, последовав примеру солдата, побежал обратно на холм. Сержанта сменили два офицера. Вооружившись биноклями, они стали рассматривать наш корабль, но тем дело и ограничилось.

Мы опять снялись с якоря и пошли к острову Ла-ca-вей, по моему мнению, удобному месту для размещения на нем лоцманской станции. Направляясь к этому острову, мы разобрали имевшиеся в нашем распоряжении гранаты, автоматы и пистолеты и выкинули их за борт, как о том договорились с военными, у которых в Маскате получали оружие. Едва мы завершили эту работу, во время которой я возблагодарил небо за то, что воспользоваться оружием нам не пришлось, как увидали, что к нам на полном ходу приближается канонерская лодка. По реке шла короткая крутая волна, и лодка (устаревшей конструкции) с высоким и узким корпусом, испытывая сильную качку, то и дело угрожающе накренялась. На ходовом мостике лодки толпились матросы, глазевшие на странный корабль. Мы подняли приветственный флаг и попытались связаться с лодкой по радио. Никакого ответа. Канонерская лодка лишь стала кружить вокруг нашего корабля, по всей вероятности, изучая необыкновенное судно. Я пожимал плечами. Неужели никто не предупредил китайские власти о приходе «Сохара»? Не приведи господь, чтобы мы стали причиной дипломатических осложнений. Наконец канонерка стала сигналить нам фонарем. Мусалам, служивший сигнальщиком во флоте султана, принялся вести запись. Получилась абракадабра. На каком языке нам сигналят? Я решил попросить китайцев повторить сообщение. Сигнального фонаря на «Сохаре», как и на всяком арабском паруснике, разумеется, не было, и потому я дал Мусаламу кусок картона, и он, расположившись у самого яркого на «Сохаре» кормового якорного огня, стал, манипулируя этим куском картона, сигналить китайской лодке. Китайцы не преминули ответить. Снова абракадабра. Тем временем канонерская лодка продолжала кружить вокруг нашего корабля. Я счел за лучшее подойти ближе к острову и поставить судно на якорь. Вероятно, наши действия удовлетворили китайцев. Канонерская лодка оставила нас в покое и, развернувшись, пошла вверх по реке, оставляя за собой мощную кильватерную струю.

Ночью Тому Восмеру удалось наладить радиосвязь. Он не только передал сообщение, но и получил ответ китайских властей. Впрочем, связь эта осуществилась по кружному пути. Наше сообщение принял радиолюбитель в Гонконге, после чего передал принятый текст своему приятелю, служащему Гонконгского и Шанхайского банка. Этот клерк позвонил в Кантонский филиал банка, а оттуда наше сообщение передали кантонским муниципальным властям, чей ответ прошел по той же цепочке. Китайские власти нам сообщили, что ждут нашего прихода в Кантон, где нас ожидает торжественная встреча, и пообещали немедля выслать за «Сохаром» буксир, чтобы как можно быстрее увести нас из устья Чжуцзян, ибо в течение ближайших двух суток разразится тайфун.

В течение ближайших двух суток! Я едва поверил своим ушам. Выходит, нам сказочно повезло. Задержись мы в Южно-Китайском море всего на двое суток — и попали бы в чудовищный ураган. Мы и без того натерпелись в этом злосчастном море: во время арочных шквалов у нас вышли из строя четыре паруса, и среди них самый главный — грот, что заставило нас в штормовую погоду заняться рискованной операцией: опускать грота-рей. Последствия тоже были не из приятных: нам пришлось чинить паруса и водворять опущенный грот на место.

На следующее утро, когда небо стало затягиваться темными облаками, мы увидели приближавшийся к нам буксир. На «Сохаре» ожила рация.

— Здравствуйте! — послышался мужской голос, обладатель которого прекрасно владел английским. — Я мистер Лю из министерства иностранных дел. Следую из Кантона. Мне поручено встретить вас.

Ответив на приветствие мистера Лю, я продолжил, придавая официальный тон голосу:

— Меня зовут Тим Северин. Я и мой экипаж прибыли из Омана с дружеским визитом в Китай.

Буксиру было поручено как можно быстрее отвести наш корабль в безопасное место. «Сохар» дошел до Китая целым и невредимым, совершив океанское плавание, и кантонские власти, естественно, не хотели, чтобы наше судно пошло ко дну в китайской реке. Буксир повел нас в порт Вампоа, куда заходят иностранные корабли, чтобы уладить формальности перед приходом в Кантон. Команда буксира состояла из веселых общительных моряков, но только нужной квалификации им явно недоставало. Ночью, когда усилился ветер и пошел дождь, китайцам вздумалось отказаться от буксировочного перлиня[80] и пришвартовать «Сохар» к борту буксира. Операция сопровождалась невероятной сумятицей. Воздух оглашался громкими криками, люди скользили по мокрой палубе, тросы не слушались, узлы не завязывались. Суматоха усугубилась падением в воду не в меру грузного боцмана, сопроводившимся оглушительным всплеском. Боцман вынырнул, жадно глотая воздух, и по-собачьи поплыл к буксиру. Однако, взобравшись на палубу, он обнаружил, что с его ног слетели сандалии, оставшиеся в воде. Тогда боцман прыгнул в воду по собственному почину, выловил сандалии из воды, а вновь поднявшись на палубу, стал тотчас, не стесняясь своих мокрых штанов, расхаживать по буксиру, размахивая руками и отдавая зычным голосом приказания.