По прозвищу Гуманоид - [7]
Пока Галина Ивановна смазывала чем-то его ссадины, Рита зашила и постирала его футболку. Митька тут же натянул ее, сырую, на голое тело и, буркнув: «Спасибо. Я пойду», — заторопился к двери.
— Что так быстро? — удивилась Галина Ивановна. — Садитесь с нами чай пить, молодой человек. У нас есть вкусные пирожные.
— Извините, в другой раз. — А про себя подумал: — Пора и честь знать! А то еще чего доброго отец прибежит. Он — шальной. Не щелбанов, так подзатыльников надает. Стыда не уберешься…
Но отец, к Митькиному удивлению, спокойно смотрел по «телику» свои «ужастики». Наверное, Валентин Петрович провел с ним подготовительную работу.
— Рассказали мне про твои «боевые подвиги». Поделом тебе! Не будешь шастать, где не надо. Еще раз сбежишь, к ремню привяжу, как щенка, и на поводке таскать за собой буду. Понял?
«Дурак!» — подумал Митька. Разговаривает, как с пятилетним. А он, Митька, насквозь его видит, каждую мысль читает. Ну, вот — на часы смотрит. Сейчас скажет: «Я до дяди Жоры дойду. В шахматы сыграем». А сам с Бегемотом на дискотеку двинет. Вот и все шахматы. Придумал бы что-нибудь другое. Так, видать, фантазии не хватает. И что он с этим Бегемотом связался? Есть же нормальные мужики. Вот и Валентина Петровича взять. Глаза умные, добрые, спокойные, как у деда. А Бегемот — пародия на человечество. Словно только для того и создан, чтобы другим показать, какие мутанты бывают на свете! Одни шлюхи на уме! Будто из джунглей его выпустили. Пьяный в поезде нюни распустил: «Жена от меня ушла!» Да какая с таким жить будет?
— Ну, я пойду? — подкидывая в руке ключи, то ли сказал, то ли спросил отец.
— «Вали!» — про себя разрешил ему Митька. А вслух буркнул: — Угу!
— Ты давай спать ложись.
— А я что делаю? — беззлобно огрызнулся Митька и стал разбирать постель.
Как только дверь за отцом захлопнулась, Митька стал рисовать в своем воображении Риту. Представил ее врачом, в белом халате и колпачке. Галина Ивановна говорила, что они с мужем из династии врачей. И что девочки тоже по их стопам пойдут. Не удивительно. Рита бы могла лечить одним прикосновением руки. Интересно, она с кем-нибудь из парней дружит? Неужели кто-нибудь берет ее за руку? От такого счастья умереть можно! Он бы не посмел! А что она кричала, когда бежала к нему? Ведь что-то кричала, он хорошо это помнит. Только что? Увидел ее — и забыл про все на свете. Вот приеду в деревню, расскажу все деду. Тот не отец, смеяться не будет. Однажды дед рассказывал, как они с бабушкой познакомились. В конце войны они, подростками, работали на военном заводе, делали снаряды. Бабушка с голоду упала в обморок. Дед к ней первым подбежал. После этого частенько отдавал ей свою пайку, а сам варил в котелке кору деревьев. Надо будет завтра купить Рите мороженое. Хотя почему только Рите? И Светлане, и Галине Ивановне. Дарить, так всем. А то еще чего подумают…
Засыпая, снова увидел Риту. Она кружилась по сцене летней эстрады. На ней было длинное бальное платье с разрезами, сквозь которые мелькали красивые загорелые ноги. Она порхала по сцене бабочкой. И Митька не мог оторвать от нее глаз. Но вдруг, откуда ни возьмись, у сцены появился Бегемот и стал пытаться рукой схватить Риту за ногу. У Митьки помутилось в глазах. Он кинулся к Бегемоту и стал изо всех сил колотить его по толстой спине. Но спина у Бегемота была железной. Он разбил об нее все кулаки в кровь. А Бегемот пошло хохотал.
В комнате что-то загремело. Митька открыл глаза, включил ночник. Отец, пробираясь к кровати, в темноте опрокинул стул. От него несло водкой. Часы на телевизоре показывали четыре утра. Митька перевернулся на другой бок. Выключил ночник. Дорвался!!! И почему мужчины изменяют своим женам? Вот если бы Рита была его женой, разве стал бы он обманывать ее? Неужели отец маму не любит? Она ведь красивая. Оденет голубой сарафан на тонких бретельках — вообще, как девушка. Может, его раздражает то, что она на дедушку похожа? Глаза такие же, большие и голубые. А вот характером — в бабушку. Суетится много. Или все женщины такие? Нет, Рита другая, спокойная, с достоинством, как Валентин Петрович. И все-таки где ее завтра найти?
Вопрос затерялся в каких-то тайниках. Митька уснул.
Вождь темнокожих
Утром первым делом взглянул в зеркало. Слава Богу! Губы нормальные. И даже улыбнулся. Синяки посветлели. Ну, а шрамы и ссадины, как сказал бы дед, только украшают мужчину.
Отец встал весь опухший. Ну и наклюкался вчера. И всему виной этот Бегемот! И надо было ему к ним в купе подселиться! Отец молчал. Ему было не до разговоров. Через каждые пять минут пил воду из-под крана. У них там, «на Будуне» была явная засуха! — услышанные в дороге «сальные» анекдоты Бегемота иллюстрировали каждую мысль, беззастенчиво высвечивая ситуацию.
На пляже искал глазами Риту. Но их семьи нигде не было видно. Пройти бы по берегу, да отец не отпустит. Это факт. Упрашивать его бесполезно. Злющий с похмелья. Пошел искупнуться. Что ни говори, а купаться в море — кайф! Особенно когда есть волны. Облизывают тебя пенистым ртом. Сначала было никак не привыкнуть к медузам. Скользкие и противные, как лягушки. Прикоснутся — и на коже остается краснина. Правда, крапивят не все, а только те, у которых в середине рисунок. Вдруг из воды вынырнула голова в маске. Глаза смеются. Где же он видел этого парня? Хотя где он мог его видеть? Это болгарин. А парень между тем снял маску и протянул ему руку.
Герой первой повести, давшей название книги, влюблен в девчонку, по прозвищу Гагара, с детсадовского возраста, но ведет себя так, что та готова бежать на край света от этой любви. После того как она в очередной раз «отшила» его, случилось непоправимое… Как избежать подобной беды, как научиться уважать и ценить чужие чувства, как жить так, чтобы вокруг тебя царили мир и согласие? Герою второй повести «По прозвищу Гуманоид» это удается, хотя и не сразу. Ведь Митька Гуманоид, следуя завету своего любимого деда, способен понять другого и умеет любить, терпеть и прощать. Для старшего школьного возраста.
Казалось, что ничто не может заставить образумиться дерзкую неуправляемую 10-летнюю Дуньку Цыганову. Ей скучно среди ровесников, а вот компания старшеклассников — в самый раз. Всё, что связано с риском, опасностью, безрассудством, — её стихия. Неглупая и незлая в душе, она нередко жалеет о своих хулиганских выходках, но каждый раз словно бес какой-то её под локоть толкает: не может она удержаться, чтобы не выкинуть очередной фокус. Но время идёт, и кажущаяся неисправимой Дунька меняется.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.