По прозвищу Гуманоид - [6]
Главное, чтобы не скрипнула дверь. Кроссовки он снял и нес в руках. Ступал тихо и мягко, как барс. Девушка-администратор одарила его «улыбкой этикета», как это однажды точно подметил отец. Ни до Митьки, ни до его тайных планов никакого дела ей не было. Путь свободен. Он сел в мягкое кресло, обулся и вышел на крыльцо осмотреться. Невдалеке от гостиничного корпуса виднелась ореховая роща. Туда и «навострил лыжи». Не знал, что грецкие орехи растут в толстом зеленом кожухе. Разломал один орех. Пальцы тотчас окрасились в темный йодовый цвет. Чудеса да и только. Роща очень отличалась от леса, который рос за домом деда. Там Митька чувствовал себя безопасно. Дед бы сказал: «как у Христа за пазухой». А здесь его одолевала какая-то тревога. Вот между деревьев промелькнула тень. Кожей почувствовал опасность. По позвонкам пробежал предательский холодок. И внутри все напряглось и замерло, как перед прыжком. Резко обернулся и снова засек какую-то тень. Повернуть назад? Еще чего не хватало! А деревья между тем качали ветками. Вот-вот окружат со всех сторон растопыренными руками. «Аборигены!» Только успел подумать, как со всех сторон в него полетели грецкие орехи. Раздался резкий свист, и атака началась. «Аборигены» вышли из засады и, кривя загорелые рожи, предстали перед Митькой во всей своей первобытной красе. Их было человек десять. Один — его сверстник, но сильный и ловкий, как индеец. Остальные — малышня, однако, юркие и пакостные. Вслед за орехами в Митькину голову полетели колючие шишки. Закрыл, спасая, лицо руками — и на него навалилась вся свора. Митька катался по земле в обнимку то с одним, то с другим, пока под руку не подвернулся увесистый камень. Тут Митька вскочил во весь рост и заорал, что было мочи:
— А ну разойдись, а не то прибью!
Свора разбежалась, как тараканы при вспыхнувшем свете лампы. Между деревьями блестели их азартные черные глаза. От гостиницы к роще бежали какие-то люди. «Аборигены», все, как один, растворились в гуще леса. Первой к нему подбежала какая-то светловолосая девчонка, его сверстница. В ее серых глазах было столько испуга, что Митьке захотелось уткнуть свое окровавленное лицо под мышку. Футболка безжалостно расползлась, и только надпись «Карелия» гордо красовалась на груди. Белые шорты в пятнах пыли, а голые руки и ноги — будто разрисованы йодовыми кляксами.
— За что они тебя? — Голос у девочки был таким участливым, что Митька сначала смутился, а потом вдруг почувствовал в себе неодержимую силу, которая теперь так и вырывалась из него.
— Было бы за что — убили!
— Как это? Серьезно?
— Нет, шучу.
Кровь из Митькиного носа заливала подбородок. Девочка протянула ему платок. Митька не взял, зажал нос рукой. Еще не хватало вытирать сопли кружевными розами.
— И как ты их один разогнал! — покачала она головой. — Мы видели, их много было.
— А! — отмахнулся Митька. Больше сказать было нечего. Не с девчонками же обсуждать эти вещи.
А к ним уже подходила женщина и еще одна девочка, чуть постарше возрастом. Митька догадался — мать и сестра.
— Рита! Пригласи молодого человека в наш номер. Ему нужно принять холодный душ и смазать ссадины йодом, — громко скомандовала женщина. Последним подошел мужчина — отец. Он осторожным движением приподнял Митькино лицо, внимательно осмотрел синяки и кровоподтеки.
— Не бойтесь. Я — врач. Нужно обследовать ваши «боевые» раны.
Митька не дергался. Лицо у мужчины было мужественным, а голос — волевым и спокойным.
— Та-к, — протянул мужчина. — Ничего страшного. До свадьбы заживет. Позвольте узнать, как вас зовут?
— Дмитрием, — чуть задумавшись, произнес Митька.
— А что сомневаетесь?
— Дед Митькой зовет.
— Ну, вот что, Дмитрий, — снова скомандовала женщина. — Следуйте за нами. Мы живем в соседнем корпусе. Видели вас в ресторане. Наш стол у окна напротив входа. Вы недавно приехали?
Митька кивнул.
— А мы уже здесь вторую неделю. Меня зовут Галина Ивановна, мужа — Валентин Петрович. А девочки — наши дочери. Младшая Рита, старшая — Света. Прошу любить и жаловать.
Митька покосился на девушек. Света была постарше Риты года на два. Покрепче, повыше, но такая же белокурая.
— Ты что, из Петрозаводска? — спросила Света, рассматривая рисунок на футболке.
Митька молча кивал головой. Губы раздуло так, что даже шевелить ими было трудно.
— А мы из Петербурга, — пояснила Рита. — Почти соседи. У нас в Петрозаводске тетя живет. Мы там часто бываем.
— В каком номере вы живете? — спросила Галина Ивановна. — Валентин Петрович предупредит вашего отца, чтобы не волновался.
— В тридцать восьмом. — Звуки вылетали такие чужие и шепелявые, будто рот был набит грецкими орехами.
— Пойдем, — улыбнулась ему Рита.
Митька весь залился краской. Рита ему нравилась. Она была похожа на ромашку, что красовалась на кармане ее сарафана. Цвета спелой ржи волосы её спадали на загорелые худенькие плечи. Загар был ровным, и кожа казалась бархатной. Почему девчонки такие красивые? И ноги у них прямые, ровные, словно выточенные на станке большим мастером. Не то, что его «загогулины». Критически посмотрел на свои. Да-а! Топорной работы, сказал бы дед. Интересно, на каком пляже они купаются? Спросить, что ли? Но вместо этого только сплюнул алой слюной. В гостиницу шел молча. Галина Ивановна что-то рассказывала, но он не слушал, косился на Риту. Она тоже нет-нет да и поглядывала на него. А глаза так и светились затаенной улыбкой. Ни одна девчонка в их классе не могла бы сравниться с ней. Даже Маринка Беляева, за которой ухлестывали почти все пацаны. Маринка была настоящей красавицей. И знала об этом. А потому во взгляде у нее проскальзывала мания величия. На Маринку больше была похожа Света. А Рита!.. У нее были очень нежное лицо. Но, главное, глаза. Они так и притягивали Митьку к себе.
Герой первой повести, давшей название книги, влюблен в девчонку, по прозвищу Гагара, с детсадовского возраста, но ведет себя так, что та готова бежать на край света от этой любви. После того как она в очередной раз «отшила» его, случилось непоправимое… Как избежать подобной беды, как научиться уважать и ценить чужие чувства, как жить так, чтобы вокруг тебя царили мир и согласие? Герою второй повести «По прозвищу Гуманоид» это удается, хотя и не сразу. Ведь Митька Гуманоид, следуя завету своего любимого деда, способен понять другого и умеет любить, терпеть и прощать. Для старшего школьного возраста.
Казалось, что ничто не может заставить образумиться дерзкую неуправляемую 10-летнюю Дуньку Цыганову. Ей скучно среди ровесников, а вот компания старшеклассников — в самый раз. Всё, что связано с риском, опасностью, безрассудством, — её стихия. Неглупая и незлая в душе, она нередко жалеет о своих хулиганских выходках, но каждый раз словно бес какой-то её под локоть толкает: не может она удержаться, чтобы не выкинуть очередной фокус. Но время идёт, и кажущаяся неисправимой Дунька меняется.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Проснувшись рано утром Том Андерс осознал, что его жизнь – это всего-лишь иллюзия. Вокруг пустые, незнакомые лица, а грань между сном и реальностью окончательно размыта. Он пытается вспомнить самого себя, старается найти дорогу домой, но все сильнее проваливается в пучину безысходности и абсурда.
Когда твой парень общается со своей бывшей, интеллектуальной красоткой, звездой Инстаграма и тонкой столичной штучкой, – как здесь не ревновать? Вот Юханна и ревнует. Не спит ночами, просматривает фотографии Норы, закатывает Эмилю громкие скандалы. И отравляет, отравляет себя и свои отношения. Да и все вокруг тоже. «Гори, Осло, гори» – автобиографический роман молодой шведской писательницы о любовном треугольнике между тремя людьми и тремя скандинавскими столицами: Юханной из Стокгольма, Эмилем из Копенгагена и Норой из Осло.
Книга посвящается 60-летию вооруженного народного восстания в Болгарии в сентябре 1923 года. В произведениях известного болгарского писателя повествуется о видных деятелях мирового коммунистического движения Георгии Димитрове и Василе Коларове, командирах повстанческих отрядов Георгии Дамянове и Христо Михайлове, о героях-повстанцах, представителях различных слоев болгарского народа, объединившихся в борьбе против монархического гнета, за установление народной власти. Автор раскрывает богатые боевые и революционные традиции болгарского народа, показывает преемственность поколений болгарских революционеров. Книга представит интерес для широкого круга читателей.
Французская романистка Карин Тюиль, выпустившая более десяти успешных книг, стала по-настоящему знаменитой с выходом в 2019 году романа «Дела человеческие», в центре которого громкий судебный процесс об изнасиловании и «серой зоне» согласия. На наших глазах расстается блестящая парижская пара – популярный телеведущий, любимец публики Жан Фарель и его жена Клер, известная журналистка, отстаивающая права женщин. Надлом происходит и в другой семье: лицейский преподаватель Адам Визман теряет голову от любви к Клер, отвечающей ему взаимностью.
Селеста Барбер – актриса и комик из Австралии. Несколько лет назад она начала публиковать в своем инстаграм-аккаунте пародии на инста-див и фешен-съемки, где девушки с идеальными телами сидят в претенциозных позах, артистично изгибаются или непринужденно пьют утренний смузи в одном белье. Нужно сказать, что Селеста родила двоих детей и размер ее одежды совсем не S. За восемнадцать месяцев количество ее подписчиков выросло до 3 миллионов. Она стала живым воплощением той женской части инстаграма, что наблюдает за глянцевыми картинками со смесью скепсиса, зависти и восхищения, – то есть большинства женщин, у которых слишком много забот, чтобы с непринужденным видом жевать лист органического салата или медитировать на морском побережье с укладкой и макияжем.
Апрель девяносто первого. После смерти родителей студент консерватории Тео становится опекуном своего младшего брата и сестры. Спустя десять лет все трое по-прежнему тесно привязаны друг к другу сложными и порой мучительными узами. Когда один из них испытывает творческий кризис, остальные пытаются ему помочь. Невинная детская игра, перенесенная в плоскость взрослых тем, грозит обернуться трагедией, но брат и сестра готовы на всё, чтобы вернуть близкому человеку вдохновение.