По одну сторону горизонта - [9]

А по глянцевой воде

Проплывает пара белых

Грациозных лебедей.

Мы им булочки не крошим,

Оставляем про запас.

Рацион у них хороший.

Явно лучше, чем у нас.

Здесь седая королева

Едет с дачи и домой.

Ей нельзя ни шагу влево,

Только строго по прямой!

Где все лорды или сэры

И в парламенте паркет,

Там свободен выбор веры,

Но незыблем этикет.

Сжимаю фунтики, как фантики, в кармане я.

Вдыхая запахи сирени и дождя…

Вокруг великая Великая Британия!

Я перед ней снимаю шляпу, уходя…

Давно потеряны отечество и отчество,

И трезво выбраны дорога и страна.

А мне сюда всему назло вернуться хочется

И видеть утром этот город из окна.

Таблетки

Что-то юмора броня защищает редко,

И любая ерунда жалит, как пчела.

Вот была бы у меня чёрная таблетка,

Я б счастливее тогда, может быть, была.

Я качусь по мостовой медною монеткой,

Нет ни решки, ни орла, и едва жива…

Вот была бы у меня белая таблетка,

Не болела б от всего дура-голова!..

Под тяжёлою душой снова гнётся ветка,

Хоть нередко греет плоть мира благодать!

Вот была бы у меня жёлтая таблетка,

Отпустила б крышу я в небо полетать…

Обняла бы мир с вершин, где ни мух, ни перьев,

Где за дымкою в тиши ангел да астрал.

Ах, оттуда жизнь ясна и полна доверья…

Видно, правильный рецепт доктор подобрал.

Что-то миленький дружок обнимает редко.

Говорит, я молода, да любовь стара.

Вот была бы у него синяя таблетка,

Я б счастливее была раза в полтора!..

Я фортуну не гневлю, мне живётся сладко.

Не дури, душа моя, пой мотив простой.

Я в аптеке закуплю целую облатку

На все случаи моей жизни золотой!..

Маруся

Наревелась. И сижу я,

Вся от слёз опухшая.

Всё в ажуре, в абажуре

Лампочка потухшая…

На двери висит подкова.

А я сижу и думаю:

Вот живу я бестолково

И помру я дурою.

Может, стихнет ближе к лету

На душе брожение.

В моём доме тока нету,

Только напряжение.

Табуретка

Как ни врали феврали,

Всё равно пришла весна.

Как по рельсам ни юли,

А дороженька одна.

Я трамвай и ты трамвай.

Оба мы железные.

Под дугою голова,

Мысли бесполезные…

За лесистой горочкой

От твоей души ключи.

Мне б питаться корочкой,

На диете сидючи…

Но утешит пирожок

Буднями дождливыми.

Ты б любил меня, дружок,

Были б мы счастливыми.

Целовал — не целовал,

Током мы повязаны.

Ты трамвай и я трамвай.

А круги-то разные…

И бежим за кругом круг,

А душа срывается.

Осторожно, милый друг,

Двери закрываются…

Позади — тоска.

Впереди — тоска.

Посередке жестка

Табуретка…

На улице Бахрушина…

Моей художественной школе

Было времечко, какое было время!..

Листья вылупились, дни тянулись к лету.

Музыкантами богатый город Бремен

пел, что «Ничего на свете лучше нету!»…

Вечерами, мир копируя с натуры,

Мы кувшины и ковши писали маслом.

В кабинете сохли свежие скульптуры,

И ждала Пигмалиона глины масса…

На улице Бахрушина

Соседей было трое.

Что вроде бы разрушено,

Мы заново построим.

Москва летела за реку

Под дребезги трамвая.

Вошла в мою мозаику

Та улица живая.

Мы тогда над натюрмортами корпели,

Понимали в ленинградской акварели.

И делили эскимо за семь копеек,

И ловили марта трепетные трели…

Опьянённые мороженым и бризом,

Шли к метро и рассуждали о высоком.

Солнце брызгами звенело по карнизам,

Заливало щёки негою и соком…

На улице Бахрушина

Сосед гуляет с колли.

Моей души отдушина —

В художественной школе.

Висит весна за форточкой,

Волнуя нас соседством.

Я гипс, залитый в формочку

Своим колючим детством.

На улице Бахрушина,

Два дома от музея,

На всё, что мне отпущено,

Я издали глазею.

Буфет резной от бабушки

И пятна на обоях.

Там юность сядет с краешку,

Обнимет нас обоих…

Осень

Под градом осенних яблок,

Слетающихся к земле,

Качается дом-кораблик

У паруса на крыле.

Там листья летят, как стаи,

Вдоль окон его кают.

И манит людей усталых

Настольной луны уют.

Мы только покоя просим

У бурь, уносящих дом.

Но осень. Но снова осень

Косит по стеклу дождём.

Озноб остриём иголки

Пронзит. И хрупка, как шар,

Рассыплется на осколки

Грядущей зимы душа…

Часть IV Шкатулка посвящений

Шкатулка

Моей маме

В этой маленькой шкатулке

Дорогие сердцу штуки —

Память лет, когда у мамы

Не водилось ни гроша.

Эти броши и цепочки

Не нужны ни мне, ни дочке,

Но отдать их в переплавку

Не решается душа.

Там советская штамповка

Грубовата, как штормовка.

И металл не лучшей пробы,

Потускневший без тепла.

Никакой ручной работы,

Но заплаты и заботы,

И невзрачные колечки,

И сердечные дела…

Там на бархатной подкладке

Старомодные порядки,

Кварца выцветшие слёзы

В почерневшем серебре…

Еле слышное дыханье:

Прошлой жизни колыханье,

Дни веселья, что сгорели

На советском алтаре.

В той шкатулке-амулете

Вся история столетья,

Поколения тридцатых

Нержавеющая сталь.

И в клочке газеты «Правда»

Драгоценная награда —

Маме выданная в школе

Золочёная медаль.

Драндулет

Я люблю свою лошадку…

А. Барто

Коробкой пустой стоит во дворе,

По щиколотку в снегу…

Я — маг. И могу мотор отогреть,

Металл оживить могу.

Ни время побед, ни бремя забот

Моих не ослабят чар.

И душу вдохнёт в железный капот

Один поворот ключа.

Нас часто предлог по свету мотал,

Песок заметал и снег.

И потом потом покрытый металл

Был кожей второю мне.

Покуда бензин глотает мотор

И сыто, как кот, урчит,

Лучами от фар пронзает простор

Мой верный корабль в ночи.

В положенный срок стирается лак,

В окошке свистит сквозняк.

Забыт позади истрёпанный флаг

И строгий дорожный знак.