По образу и подобию - [54]
Девочка повела рукой — шар следовал за кистью, как приклеенный. Вторая попытка стряхнуть его и разбрызгать на безобидные, тающие в воздухе искры, и снова шар увеличился, на этот раз в четыре раза.
— Мама! — испугалась Алёна, разом забыв всё, чему её учили на тренировках последние два года.
Поджариться на собственном огне было сейчас, как нечего делать. Плазменный шар раздулся до размеров Алёнкиной бестолковой головы, и в его потрескивании отчётливо улавливалось глумливое издевательство.
В комнату заглянула молоденькая врач с золотым значком целителя на воротничке:
— Проблемы.
— Не входите! — испуганно крикнула Алёна, отводя руку с шаром себе за спину
— Да с чего бы, — хмыкнула целительница, уверенно переступая порог. — Ну-ка, давай его сюда… И повторяй за мной. Вторую руку — вот так. И так…
Шар начал уменьшаться, сначала медленно, потом быстрее. Вскоре от него осталась лишь маленькая искорка. Потом погасла и она.
Целительская паранорма — странный сплав психокинетической и телепатической, единственный на сегодняшний день допущенный к реализации через репродукционные центры Института. Целители не умеют генерировать плазменные шары, но им доступны психокинетические воздействия. Погасить огонь они вполне могут. Научить, как с ним обращаться, тоже…
— Всё. Ну-ка, попробуй.
— А если он опять? — опасливо спросила Алёна.
— Поглядим.
Но второго конфуза не случилось.
— Небольшая дисфункция пиронейронной сети, — объяснила целительница, всё ещё удерживая Алёнкину руку. — Устранена. Но надо будет понаблюдать какое-то время… Ты же не завтра уходишь, верно?
— Угу, — мрачно кивнула Алёна, мгновенно вспоминая, как угодила сюда.
— Вот и славно. Поглядим. Не болей.
— Спасибо, не буду, — буркнула Алёна, но дверь уже закрывалась.
Семь двадцать на терминале. По-прежнему ни одного звонка от мамы. Видно, на Юге всё не так уж хорошо идёт у ССВР*, раз операторов держат в режиме трёхдневной тишины. Могут, кстати, продлить до шести дней и даже до девяти…
*ССВР — Страны Северо-Восточного Региона, на территориях которого находится Институт Экспериментальной Генетики. Иногда говорят — Союз ССВР.
Алёна прошлась по палате. Несколько раз поджигала ладонь и гасила снова. Контроль вернулся, огонь подчинялся легко, как раньше. Даже ещё легче. Наверное, если пройти аттестацию сейчас, индекс Гаманина будет ещё выше, чем пять и два. А потом девочка из любопытства и от нечего делать открыла шкаф и увидела там свою одежду. То есть, всю одежду, включая куртку.
До утреннего обхода оставалось полтора часа.
А полтора часа — это много.
Очень много.
Если шевелиться.
Алёна не пошла домой, справедливо решив, что уж там-то её будут искать в первую очередь. Кроме того, она злобно бросила терминал под кровать, потому что так найти её было намного сложнее. Поначалу она шла спокойно, как будто имела на это право. Поиски ещё не начались, поэтому все встречные телепаты пока что не были врагами. Но они могли запомнить, куда это девочка направилась. И потому Алёна очень долго петляла по паркам, переходя с уровня на уровень, забираясь в совсем незнакомые дебри. Ранним утром здесь почти никого не было, кроме рабочих из парковой службы. Но рабочие на неё и не смотрели…
На самом деле, она ошибалась, рабочие с третьим телепатическим рангом замечают всё. Это ты их не видишь, считая обычной обслугой. А они тебя как на ладони рассматривают, если надо, и замечают буквально всё. Но не было ещё команды, и потому садовники не обращали на одиноко бредущую по каким-то своим делам девочку внимания.
Родившийся план был простым и чётким: спрятаться где-нибудь до осени и дождаться ухода «Ковчега». Не будут же они задерживать старт экспедиции из-за одной девчонки? И ребёнку они ничего не сделают, Роза не даст. И Тим тоже им не даст. А потом можно придти с повинной. Ну, обругают. Ну, может, в тюрьму даже посадят. Не страшно, из тюрьмы потом можно выйти. Главное, остаться на Земле. Рядом с Тимом и рядом с ребёнком. На одной планете с ними.
Единственным слабым звеном великолепного плана оставалось место, где можно было скрытно прожить всё лето и часть осени…
Ноги сами принесли к озеру с подлеталками. Долго сидела на берегу, не в силах сдвинуться с места от дикой усталости. Не телесной усталости, а душевной.
Смотрела на воду, вспоминала, как резвились здесь с Халькой Мальсаговой, с друзьями из группы, и как всё солнечно, весело было тогда. А сейчас даже погода не радовала: сыпался холодный летний дождик вперемешку с мокрым снегом, низкие тучи цепляли лохматыми животами скалы, поверхность озера рябила, отражая свинцовую серость неба. Ёлки растопыривали вечнозелёные лапы, но их зелень тоже как-то потускнела, смазалась. Лишь пролески, которых стало ещё больше за прошедшие пару дней, оставались единственным ярким цветом в окружающей безнадёге.
— Привет, — рядом уселась Халька.
Как чёрт из коробочки выскочила! Алёна не услышала шагов.
