По метеоусловиям Таймыра - [47]

Он крутился на пятачке, стараясь не отъезжать далеко от колеи, но всё же заскочил в яму: вездеход завалился набок и крепко засел.

– Всё-таки допрыгались, – сказал он сам себе и стал смотреть через стёкло на стоящих на ветру Кузьмина и Божко.

Всё суетится начальство, мечется, лениво думал он. И надо же было главному ехать сюда, можно ведь было чем-нибудь другим заняться. Нет, поехал. Расторгуев уже пять лет возил Солонецкого и был убеждён, что только начальник строительства делает именно то, что необходимо, и с ним, днём или ночью, когда угодно, ездил он с удовольствием, иногда из-за этого даже ругаясь с женой…

– Застрял? – улыбаясь, прокричал Божко, приоткрыв дверцу.

– Загораем, – недовольно буркнул Расторгуев.

– А мы давай-ка пройдёмся, – предложил Кузьмин и, не дожидаясь ответа, пошёл к вагончикам по колее, оставшейся от гусениц.

– Ничего, сейчас мои орлы выдернут, – сказал Божко и, наклонившись под ветром, зашагал вслед за Кузьминым.

Молча дошли до вагончика.

Кузьмин остановился.

– Управление потянешь? – прокричал, отворачиваясь от ветра.

Божко понял вопрос, но ответил не сразу:

– Думаю, да.

Из вагончика выглянул рабочий:

– Товарищ главный инженер, вас начальник строительства разыскивает. Приказывает срочно прибыть в управление.

– Спасибо… – Кузьмин повернулся к Божко: – Уверен, значит… Это хорошо.

– Но я бы многое поменял…

– И это хорошо, – бросил Кузьмин, усаживаясь в кабину подъехавшего вездехода…

…В приёмной он столкнулся с Аввакумом. Тот выходил из кабинета Солонецкого. Посторонился, отметив, как пахнуло от отшельника запахом дыма. Придерживая дверь, оглянулся, провожая взглядом колоритную фигуру.

Солонецкий курил, откинувшись в кресле. Рядом стояло второе кресло.

– Что, гость мой заинтересовал? – спросил он.

Кузьмин опустился в кресло, в котором только что сидел Аввакум, пожал плечами.

– Историю его слышали?

– Я не любопытен.

– Это я знаю, – миролюбиво произнёс Солонецкий. – Но я всё же расскажу. В порядке байки. Мы с ним в один день сюда приехали. Правда, я на вертолёте прилетел, а он на последнем пароходе в числе вербованных. Плотничал, жил в палаточном городке в компании с любопытной личностью – был у нас в посёлке такой, по прозвищу Какаду. Из мелких негодяев, но главарь, предводитель. До приезда Аввакума покоя от него не было, а потом – как подменили. Наш участковый даже заволновался. А оказалось, Аввакум на него повлиял. Кстати, Аввакумом его Какаду и прозвал. Что-то слышал о «Житие протопопа Аввакума», вот и окрестил. А фамилия у Аввакума – Новиков. Алексей Новиков – это в миру, так сказать… Зиму он у нас на стройке отработал, потом уехал на озеро к рыбакам. О нём там легенды ходят. И лечить, мол, умеет, и заговаривать, и живёт без корысти, прямо святой.

– Сомнительная репутация, – сказал Кузьмин. – Человек должен пользу приносить обществу, а не бегать от него.

– Резонно… Только представьте, как скучен окажется мир, в котором все будут похожи один на другого… – Солонецкий погасил сигарету. – Вот, опять закурил… Я вас почему искал: завтра Ладов улетает.

Кузьмин кивнул. Он знал, что начальник строительства ждёт конкретного ответа, но после паузы сказал о другом:

– Я предлагаю заменить Сорокина.

Солонецкий задумался.

– У вас есть основания?.. Кандидатура?

Кузьмин кивнул.

– Тогда подготовьте докладную.

Распахнулась дверь, в кабинет вошёл Ладов.

Поздоровался.

– Оба здесь, это хорошо. – Он выдержал паузу. – Хочу проинформировать вас о предварительных итогах проверки.

Солонецкий прикурил новую сигарету, щурясь от дыма, кивнул.

– Мы слушаем.

– Если коротко, выводы таковы. Часть средств, отпущенная на основные сооружения, истрачена не по назначению. Нет разрешения на строительство телевизионной вышки, которая тем не менее почти построена. Не было предусмотрено в этом году и строительство молокозавода. Я понимаю, и телевидение, и молоко посёлку необходимы, но, товарищи руководители, есть же утверждённые главком планы, которые никому не позволено нарушать. Надо было добиваться, доказывать, но не заниматься самодеятельностью. Или вы считаете, что в главке ваших проблем не знают, вашими бедами не болеют? Ваше своеволие…

– Скорее предприимчивость, – перебил Кузьмин и торопливо добавил: – Беда в том, что думать начинают только с поста начальника главка, а то и выше… Ниже – исполняют. Культ исполнителей. И чем бездумнее, тем похвальнее… Но ведь вроде бы сейчас подул другой ветер…

– Финансовую дисциплину никто не отменял. Подумайте, что вы говорите, Геннадий Макарович? Выходит, что в министерстве, в главке сидят люди, ничего не смыслящие, и только один вы всё видите, всё понимаете и способны заменить и Госплан, и отделы главка, и проектные организации… Кстати, так вы и сделали, с нарушением проекта построив дизельную…

– Если бы строили по проекту, давно бы развалилась, – не выдержал Солонецкий. – Но это к слову, а так мы действительно виноваты, чего уж там…

– Юрий Иванович, – официальным тоном начал Ладов. – Я ведь вижу, какое настроение у ваших подчинённых. Дескать, главк далеко, у них своё, а у нас своё… государство, – последнее слово он произнёс с явной иронией.