По лезвию бритвы - [15]

Я опустил глаза и уставился на свои башмаки. Но они не поведали мне ничего нового.

— Слышал, скоро тебя произведут в маги первого ранга. Мои поздравления.

— Я не уверена, что достойна такой чести. Не сомневаюсь, Учитель приложил все усилия, чтобы подмазать мое восхождение.

— Значит, теперь ты можешь разрушить любое творение архитектуры, если сочтешь его безобразным, и обратить непослушных слуг в грызунов?

Лицо Селии приняло натянутое выражение, которое я часто наблюдал у нее, когда девочкой она не могла понять шутку.

— Я приучала себя следовать по стопам Учителя и потому изучала предметы, в которых он преуспел: алхимию, защитную и лечебную магию. Учитель никогда не имел желания учить заклинания, с помощью которых можно наносить вред окружающим, и у меня даже в мыслях не было следовать теми путями, которых он предпочел избегать. Даже практика темных сторон Искусства требует от человека определенных качеств. Ни один из нас не способен на такое.

Каждый способен на все, что угодно, подумал я, но ничего не сказал.

— Он необыкновенный. Боюсь, в детстве мы едва ли это осознавали. Получить честь учиться у его стоп… — Селия положила крохотные ручки на грудь и покачала головой. — Понимаешь ли ты, что значат его обереги для этого города? Для этой страны? Сколько людей умерло от чумы? И сколько еще умерло бы, если бы его заклинания не защищали нас по сей день? До его открытий крематорий в летние месяцы приходилось топить круглые сутки только затем, чтобы не выбиваться из графика, — и это тогда, когда чума не достигла еще своего пика. Ну а когда красная лихорадка разразилась в полную силу, некому было даже собирать тела с улиц.

Воспоминание о тех событиях закралось мне в мозг. Мальчик шести-семи лет робко перешагивает через тела соседей, стараясь не наступать на их распростертые руки, и напрасно взывает о помощи.

— Я знаю, что значит для всех нас работа Учителя.

— Не знаешь. Боюсь, этого не понимает никто. Мы не представляем себе, сколько погибло людей в Низком городе, среди островитян и портовых рабочих. В тех санитарных условиях, что были прежде, могла вымереть треть населения, половина и даже больше. Благодаря Учителю мы выиграли Войну. Без него не осталось бы достаточно живых мужчин, чтобы собрать нужное войско. — Ее глаза благоговейно поднялись кверху. — Мы всегда будем перед ним в неоплатном долгу.

Когда я ничего не ответил, она слегка покраснела и смутилась.

— Ну вот, по твоей милости я начала снова. — Ее непринужденная улыбка обнажила тонкую паутинку морщин на коже, морщинок, что так разительно отличали ее от девочки, живущей в моих воспоминаниях, в образах, которые могут отойти в прошлое, но навсегда останутся дороги сердцу. — Полагаю, ты вернулся не затем, чтобы выслушивать мои избитые дифирамбы Учителю.

— Не совсем за этим.

Слишком поздно я понял, что мой полуответ позволил ей вывести собственное заключение о причине моего визита.

— Разве мы на допросе? Может быть, мне привязать тебя и силой выпытать ответ?

Я не планировал рассказывать ей, но, в конце концов, я вообще не планировал видеться с Селией. Разумнее было раскрыть ей истинную причину моего появления, нежели поощрять ее склонность к фантазиям.

— Ты слышала о Маленькой Таре?

Селия побледнела, игривая улыбка улетучилась вмиг.

— Мы живем не настолько далеко от города, как ты думаешь.

— Вчера я нашел ее тело, — продолжил я. — И решил зайти и узнать, не известно ли чего-нибудь об этом Учителю.

Селия по привычке нервно покусывала нижнюю губу. Хотя бы что-то сохранилось в ней со времен нашего детства.

— Я поставлю свечку Прачете с тем, чтобы она даровала утешение семье девочки, и еще одну — Лизбен, чтобы помогла ее душе отыскать путь домой. Но, признаться, не пойму, какое тебе до этого дело. Предоставь расследование Короне.

— Знаешь, Селия, звучит так, будто это сказал я.

Смутившись от стыда, она снова залилась краской.

Я подошел к высокому буйноцветущему растению, привезенному из какого-то дальнего уголка земли. Его аромат был тяжел и приторно-сладок.

— Ты счастлива здесь, следуя заветам Учителя?

— Мне никогда не достичь его мастерства, я не смогу овладеть Искусством так же виртуозно, как он. Но быть преемницей Журавля — это высокая честь. Я учусь день и ночь, чтобы стать достойной такой привилегии.

— Метишь на его место?

— Конечно же нет. Никто не смог бы занять место Учителя. Но ведь и он не вечен. Кто-то должен продолжать его дело. Учитель осознает это, и отчасти поэтому меня повышают в звании. — Она приподняла подбородок — самоуверенность, граничащая с властностью. — Когда придет время, я буду готова защитить жителей Низкого города.

— Одна в этой башне? Похоже на затворничество. Возраст Журавля перевалил за половину, когда он уединился здесь.

— Способность к самопожертвованию — часть ответственности.

— Что насчет твоей службы в Министерстве магии? — поинтересовался я, намекая на пост, который она занимала в то время, когда я виделся с ней в последний раз. — Помнится, место тебе очень нравилось.

— Я поняла, что имею более высокие цели и не желаю провести остаток дней в конторе, перекладывая бумажки с одного стола на другой и пререкаясь с невеждами и бюрократами. — Ее взгляд стал ледяным, являя досадный контраст нежности, с которой она смотрела на меня прежде. — Ты знал бы больше о моих целях, если бы последние пять лет не избегал встреч со мной.