По лестнице - [8]
В этот момент открывается дверь. Появляется глава семьи. Ничего не говоря, раздевается. Следует в комнату. Ложится на диван.
- Что случилось? - допытывается встревоженная мама. - Где ты был?
- В вытрезвителе, - глухо отвечает папа. - Казенные деньги были с собой...
- Та-а-ак... Мало тебе было под машину попасть.
- Спасай меня. Я сегодня должен станок купить.
- Ты намекаешь на дедушкины деньги? Они присланы детям. Мы купим на них спортивный комплекс. А
ты иди без станка! Кайся!
Молчание.
- Ну, конечно! - распаляется мама. - Ты думаешь, сейчас купишь станок и на работу. Как ни в чем не
бывало. А пострадают только дети.
- Сейчас будут звонить, искать...
- Не беспокойся. Телефон сломан.
Папа лежит. По всему видно, что это надолго.
Так проходит день. Мама бодра духом. Не имея собеседников, она сама с собой рассуждает о том, что в данный момент особенно чувствуется Божье присутствие в их жизни. Промысел. "В конце концов, все эти неурядицы должны же убедить его, что надо бросить пить".
Дети, каждый занят своим делом. Володя делает "ревизию" в кухонном столе. Маша выкладывает мозаичный узор по образцу. Степан рисует подвиги греческих басилевсов.
- Мам, водка - это Троянский конь.
- Ох! Точнее не скажешь, - поражается мама. - Подождите минутку, я от тети Шуры позвоню.
- Алло! Сим? Я не приду... Ну, да, случилось кое-что... Телефон сломан. Я от соседей.
Из родной квартиры слышится отчаянный степкин рев. На кухне маминым глазам представляется следующая картина: сын обливается слезами рядом с растерянным папой, который держит в руках то, что было недавно скрипкой.
- Я хотел позаниматься, а папа сел...
- Ну и что?
- На скрипку.
- Сколько раз я говорила, что инструмент не должен валяться где попало!
Мама уничтожающим взглядом смотрит на убитого папу.
- Логичнее было бы, если б села на нее я, а не ты.
Ах, если бы был в исправности телефон! Сейчас возбужденная мама обзванивала бы друзей. "Вы подумайте! - говорила бы она. - Чем закончилась наша музыкальная "эпопея". Папа сам сломал скрипку. Теперь не только частные, всякие вообще занятия отменяются".
Но она обречена на молчание. Смотрят с детьми диафильмы. Вычитывают все вечернее правило. Как сегодня все замечательно идет! Дети хорошо себя ведут. Мама "на пять" выполняет свои обязанности. И не "трещит" в трубку о своих проблемах. Занимается детьми.
Ночью не спится. Строчит в своем дневнике. "Может, "писать" - это лекарство от "говорить"? И как это раньше в голову не приходило? Чем празднословить, писала бы! Бумага-то не человек, ее не жалко".
Проходит несколько дней. Состояние папы ухудшается. Мама постепенно теряет терпение и, кроме того, не может вспомнить, куда спрятала присланные дедушкой деньги. Перебирает в уме свои "тайнички". "Может, я их уже истратила и забыла об этом?"
Завтра праздник. Сретение. Мама листает книгу "Русская икона". Находит то, что искала. Мария, Иосиф принесли в храм Младенца. Симеон и Анна встречают.
- От лица всего человечества. Сретение - это встреча на церковном языке.
Дети заинтересованно слушают рассказ о старце Симеоне. За окном метель.
- А в народе считали, что это встреча зимы с весной.
От порыва ветра звенят стекла.
- Дерутся, - ухмыляется Степа, глядя в окно.
- Садись за математику. Уже скоро спать.
- Не хочу! Как мне все это надоело!
"Все-таки надо мне самой брать его в "ежевые рукавицы". На папу надеяться нечего", - думает мама.
- Если ты не будешь сидеть за уроками, когда я в следующий раз зайду в комнату, пеняй на себя,
ледяным тоном говорит она. И удаляется на кухню. Там есть, как всегда, чем заняться. Следом бежит Маша.
- Мам, дай мне задание!
- Садись писать в прописях.
- Я букву "З" буду писать.
- Хорошо.
- "З" - это зайкина буква?
- Да.
Маша разглядывает картинку.
- Этого зайки?
- Да.
- А другие зайки что без буквы?
- Маш, подожди пока... Так сколько у тебя получилось яблок, Степа?
- Не знаю. Я устал.
- Ты сам тянул время до вечера.
- Ой, лучше бы и не жить, чем такие мучения... Хоть бы лето скорей наступило, что ли...
- Без зимы нет лета.
- Ну, в Африке же нет зимы.
- В их языке и слов таких нет - "зима", "лето". Они не знают, что у них лето... Степа, дорогой, ну когда я смогу тебя убедить, что наша жизнь прекрасна?
- Да чего в ней прекрасного?! - сын отшвыривает тетрадку. - Перочинного ножика у меня нет.
- Наша земная жизнь - это... ну, как бы, зима, без которой не будет лета.
- Какого еще лета? - тревожно настораживается Степа.
- Я имею в виду вечность.
- Ну, понятно, - Степа совсем расстраивается. - Я-то в рай не попаду.
Мама стоит между двумя письменными столами. Дочь вся ушла в свою работу. Она испещряет тетрадные листы мелкими загадочными рисунками. Какие-то извилины, спирали, геометрические фигуры. Разноцветные. Красиво. А Степан всегда рисовал что-нибудь определенное - домик, человек, машина. Сейчас он уставился в потолок.
- Две крайности, - вздыхает мама. Переводит взгляд на диван. Там лежит третья... Опять слезы...
- Мам, ну не плачь. А ты не будешь опять выливать на папу холодную воду из тазика?
- Я уже не в том возрасте, чтобы устраивать такие сцены. И матрасы портятся.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.