По дороге к Храму - [6]

– Сеч-у. – Икнул Григорий.

– Послали нас как-то в старые бараки полы разбирать. И нашли мы там, под половицами, школьную тетрадку со списком незаконно казнённых. Прочитали, конечно, втихаря и обалдели! Полтора десятка зэков, оказывается, забетонированы в опорах этого моста. – Рудольф кивнул головой в сторону железной дороги.

– Как это? – недоверчиво спросил Григорий.

– Так это: заболел, горбатить не можешь, тебе железкой по темечку и в бетон! Нет человека, нет проблем.

– Как фашисты, что ли?!

– Ну, да… как фашисты. А в конце списка просьба: нашедшему сие, сохранить до лучших времен и передать для отпевания в первый же попавшийся Православный Храм. О, как! Ещё тогда верили в лучшие времена. Только где эти времена-то, когда настанут, попробуй, угадай! – Перешёл на шепот рассказчик. Собеседнику же от этого шёпота стало не по себе и он, стоя на коленях, спросил осипшим голосом:

– А тетрадка та теперь где?

– Изъяли при шмоне. – Продолжал шептать Рудольф, наклоняясь всё ближе к уху Григория. – У Терёхина в архиве, я думаю. Он теперь там заправляет…

– Это, у какого Терёхина?

– Тс-с-с! – Приложил палец к губам рассказчик, оглядываясь по сторонам. – Идёт кто-то. – Прошептал последние слова старожил и, пригибаясь, побежал к воде, прихватив с собой, пустую бутылку вместе с пакетом.

– Надо об этом в краеведческий музей сообщить! – Сказал Григорий, вглядываясь в фигуру девушки в васильковом платье, приближавшуюся к нему. Он крепко зажмурил глаза и тряхнул головой, прогоняя галлюцинацию.

– «Всё, допил!» – Подумал Григорий и, раскрыв глаза, обнаружил, что девушка подошла совсем близко, а Рудольф, присев у воды старательно умывает руки.

Антонина подошла, помахивая берёзовой веточкой и, оглядела Григория смешливым взглядом.

– Добрый вечер, Григорий Иванович. – Произнесла она напевно.

– Так уже… виделись… же. – Не зная, куда себя деть, проговорил тот.

– То был день, а теперь вечер. – Она, лукаво улыбаясь, огляделась и, оторвав листок от ветки, громко крикнула:

– Рудольф Ефсеич, вас супруга по всему поселку разыскивают. С ног сбились.

– Чего это вдруг? Отродясь не искала. – Отозвался из-под берега Рудольф.

– Не знаю, не знаю… Может на полулитру дать решила, а может ещё чего…

– Будет вам изгаляться-то… – недоверчиво посмотрел тот на табельщицу, но всё-таки торопливо зашагал в сторону посёлка.

Григорий с Антониной остались одни на речном берегу. Они, долго молча, стояли друг против друга, боясь произнести хотя бы одно неосторожное слово, которое могло испортить эти неповторимые минуты. Наконец, Григорий, почувствовав под ногой сосновую шишку, решил отбросить её в сторону и, пошатнувшись, коснулся рукой плеча Антонины. В этот миг она оказалась так близко, что он ощущал тепло и запах её тела. Антонина резко выдохнула из себя всю девичью скромность и, насмешливо глядя Григорию в глаза, обвила его шею шоколадными от загара руками…

… Под заброшенным старым баркасом было уютно и спокойно. Они лежали на густом травяном одеяле, отдыхая от только что пережитого впервые в их жизни любовного деяния, не зная кого за это благодарить – всё получилось как бы, само собой. И, вдруг, баркас скрипнул. Тоня медленно повернула голову и в пространстве между бортом и землёй увидела две пары ног, одна в кроссовках, другая в туфельках. Григорий повернул голову и прыснул смехом в её ладонь, прикрывшую его рот. Снаружи слышался горячий шёпот и звуки неумелых поцелуев. Почему-то одна из четырёх, топтавшихся перед глазами ног, периодически куда-то пропадала и, созерцая сие, влюблённые под баркасом были готовы лопнуть от смеха. По-видимому не найдя компромиссного решения, юная пара вскоре удалилась, тем самым разрядив создавшуюся неудобную ситуацию.

Только под утро, чувствуя себя самыми счастливыми людьми на всём белом свете, они покинули любовное ложе…

Глава 4

Ириша – эта белокурая булочка из детсадовской столовой, ещё со школьной скамьи была влюблена в Андрея. Их отношения в последний год складывались, как ей казалось, неплохо, пока его «держала под контролем». Но стоило ей всего на полгода отлучиться для приобретения специальности, как сразу стало ясно, что все его слова с прощальными поцелуями на родимом крылечке, были для него просто мальчишеским увлечением. По возвращении с курсов, Ириша старалась не замечать бурно развивающихся отношений между Андреем и Антониной, красивой и непреступной отличницей из недалеких школьных лет, ведь все отличники когда-нибудь уезжают поступать в ВУЗы. Тут-то она и возьмёт его обратно в свои руки, да так, как умеют это делать настоящие женщины. Только соперница уже, который год, откладывала поступление в институт из-за болезни матери и, устроившись работать табельщицей, продолжала Иришке мозолить глаза.

Время летело. Молодые люди взрослели. Между парнями и девушками складывались серьёзные взаимоотношения, ничуть не похожие на те прежние, юношеские…

… Ириша ещё издали заприметила идущего в направлении её дома Андрея. Она и мысли не допускала, что он идет именно к ней, потому сама вышла за калитку палисада и зашагала на встречу, чтобы встретиться словно невзначай. Когда они повстречались, Андрей, к её удивлению, распахнув руки для дружеских объятий, остановился и с улыбкой спросил: