Плюсквамфутурум - [53]

В наступившей тишине стало слышно, как где-то далеко заревел тепловоз. Медленным движением тайный полицейский распахнул плащ и вытащил из кобуры пистолет с корпусом из чёрной пластмассы.

— У меня в руке украинский пистолет, — очень чётко проговорил он, не поднимая дуло. — Я тебе сейчас выстрелю в голову, скажу, что это были бандеровцы, и мне за это ничего не будет.

— Убери ствол, — зло сказал опричник, расстёгивая мундир. Под ним была видна кожаная кобура цвета пережжённого кирпича.

Он резко повернулся ко мне и, грубо схватив меня за плечо, попытался потащить вперёд Это не удалось. Все присутствующие сбились тесной толпой, преграждая опричнику пути отхода. Общественные силы пришли в движение.

— Я сказал, вали с дороги, — грубо бросил опричник черносотенцу.

— Куда пошёл? — резко заговорил человек с двумя гвоздиками, делая ещё один шаг вперёд. — Полковник, живо гони сюда БТРы! Огонь на подавление!

Танкист сорвал с пояса рацию.

— Рота, к бою!..

Он не успел договорить. Тайный полицейский резко шагнул вперёд и с размаху ударил его в лоб рукояткой пистолета, словно кастетом. Полковник пошатнулся и начал медленно оседать на сиденье, хватаясь за голову.

И тут началась драка.

Всё произошло внезапно, как сход лавины. Вот кричит горнолыжник, а через секунду снежный фронт уже мчится по склону горы. Я успел только разобрать, как генерал с гвоздиками на шевроне начал выворачивать приёмом самбо пистолет из руки тайного полицейского. В этот же момент опричник выпустил меня, и, схватив со столика приглянувшийся мне ещё вчера жирандоль, с размаху ударил им по голове преградившего путь черносотенца. Во все стороны брызнуло осколками хрусталя.

Дальше разобрать то, что происходит в вагоне, было невозможно. Ведомый не то интуицией, не то чувством самосохранения, я полз под столиками и сиденьями вдоль стены. Позади раздавались глухие неритмичные удары, словно незримый шаман с силой бил в бубен. Раздалось несколько крепких ругательств; просвистела и замолчала нагайка. Очевидно, битва созвездий на погонах была в самом разгаре. Проползая под последним столиком, я услышал жуткий звук: хрустели очки министра иностранных дел. Видимо, в конфликт уже оказались вовлечены гражданские структуры. Одновременно с этим раздалось зловещее шипение. Поднимаясь с колен, я увидел, что женщина в монашеском одеянии поливает клубок дерущихся генералов газом из баллона. Белые клубы взметнулись, накрывая собой людской ком. Как можно незаметнее я проскользнул в дверь и исчез, оставляя добрые сердца и погоны позади. Мне повезло: перефразировав старую пословицу, я мог с полным основанием заявить, что у семи генералов арестант на свободе.

Левая нога отдавала болью при каждом шаге: я очень неудачно подвернул стопу, пролезая под одним из столов, поэтому перейти на бег не получалось. Краем глаза я увидел своё отражение в зеркале на стене: у меня горели глаза и я выглядел крайне перекошенно.

Вагон-ресторан плацкартного поезда был пуст, а буфетная стойка — закрыта большой и очень прочной ставней. На висячем замке, словно стражник, сидел упитанный таракан. При моём появлении он зашевелил усами, но не сдвинулся с места. Следят, автоматически подумал я.

Надо было придумать, что делать дальше, и придумать немедленно. Генералы уже могли прийти к консенсусу, чтобы броситься за мной с новыми силами. Деньги и документы бережно лежали у меня в сумке, а вот куртка, к сожалению, осталась в купе. О возвращении не могло быть и речи, но снаружи уже откровенно холодало.

Размышляя так, я оказался в следующем вагоне. Зерновой дембель Олег, кормилец родины, крепко спал на своей полке, тяжело дыша. Я остановился на секунду.

Что же я делаю, подумал я, снимая с крючка его камуфляжную куртку. Так нельзя. Нехорошо грабить своих соотечественников, даже если ты служишь в президентской канцелярии. Теряя драгоценное время, я выудил из сумки морковную пятитысячную банкноту и сунул Олегу в нагрудный карман дембельской расшитой рубахи. Не скажу, чтобы это очистило мою совесть, но в данной ситуации это было наибольшее из возможного. Олег не проснулся.

Давно не стиранная и зашитая в трёх местах камуфляжная ватная куртка была мне немного великовата. У перехода в вагон, который когда-то вёз меня через Литву, я остановился. От генералов я ускользнул, но какой-нибудь рьяный лейтенант безопасности вполне мог поджидать меня в плацкарте у моего первоначального места. Развернувшись, я выскользнул на перрон, покидая поезд. Левую ногу снова кольнуло.

Здесь было немноголюдно и холодно; я спешно накинул капюшон куртки, укрываясь от холода и бдительных людских глаз. В утренних сумерках рыжели фонари. Далеко-далеко позади, в конце поезда виднелись многочисленные фигуры в форме. Очевидно, там караулили младшие чины, ожидавшие того момента, когда высокое начальство придёт к консенсусу касательно моей судьбы. Где-то глухо рычали моторы незримых бронетранспортёров. Снова залаяла собака, которую держал на поводке один из бойцов. Я отвернулся и, слегка хромая, пошёл по перрону, стараясь не привлекать внимания.

Вряд ли мне удастся скрыться в России будущего. За мной всё равно придут, почему бы не теперь? С моим загранпаспортом я далеко не уеду. Если бежать, то куда? Обратно? А если вперёд, в Москву? Ведь таинственный Человек в Чёрном зачем-то отправлял меня в Москву. Я уже почти забыл о том, с чего всё это началось, а ведь ещё не прошло и суток. Угораздило же меня с лукавыми советчиками. Было бы хорошо вернуться обратно в своё время, но Человек в чёрном почему-то не спешил забирать меня.