Плюсквамфутурум - [36]

— Добрый вечер! — поприветствовал он, обращаясь ко мне и к Анатолию и одновременно подзывая жестом официанта. — Принесите мне тушеную утку в грибном соусе и бокал сухого крымского каберне!

Мы поздоровались, и я снова вкратце рассказал свою легенду о консультанте. Наш гость был тем самым вице-губернатором республики Коми, о котором рассказывал Максим.

Анатолий долил остатки коньяка в бокал, очевидно желая утопить творческий кризис в алкоголе.

Вице-губернатор с интересом посмотрел на журналиста.

— Я журналист-зарубежник, — пояснил Анатолий, почему-то закрыв один глаз. — И я разочаровавшийся журналист-зарубежник. Мне стыдно.

— Знаете, я вас понимаю. Я тоже оказывался в такой ситуации, — не унывал вице-губернатор. — Большие проблемы с работой, недовольное начальство, все валится из рук… Меня отправляли под суд и в отставку, но я миновал это и теперь снова уверенно иду наверх! Берите пример с меня!

— Прошу прощения, — сказал я, — но так получилось, что Калининград далёк от России, а я далёк от современности. Я не очень хорошо знаю суть событий…

— Суть событий очень проста. Я не стыжусь своей истории, и считаю, что каждый из нас должен быть готов к чему-то подобному. От сумы и от тюрьмы не зарекайтесь. Я думаю, что вам, молодым, будет полезно послушать меня. Максим, вы не торопитесь? Мы договаривались обсудить синопсис передачи, но я думаю, что минут пять не сыграют большой роли.

Максим не стал возражать, так как именно в эту минуту официант принёс его заказ. Режиссёр набросился на блюда с такой жадностью, словно не ел несколько дней. Должно быть, он изрядно оголодал.

— Вот и славно, — сказал, широко улыбаясь, Виталий. — Семь лет назад меня назначили мэром Омска. И вот однажды один крупный генерал из опричной службы решил поставить на мою должность своего подрастающего третьего сына. Первого он взял к себе на работу, второго — пристроил в бизнес, а третьего генерал решил отправить в политику. Против меня начали копать и слать в Москву служебные бумаги. В частности, мне припомнили то, что я позиционировал Омск как третью столицу России…

— Директория Колчака? — спросил я, перебив бывшего мэра. Тот радостно кивнул.

— Именно! — воскликнул он. — Я уже и не надеялся, что кто-то это помнит. Так вот, в Москве особенно обиделись на мою «третью столицу». Мне такое не простили, и моя судьба была решена. Я надеялся, что меня спасут связи в государственной тайной полиции. Не спасли. В общем, закончилось это тем, что ровно четыре года назад в ноябре меня вызвали в Кремль на Игру.

— Куда, простите? — поинтересовался я.

— О, это старая забава, — сказал он таким тоном, будто рассказывал про гольф. — У неё очень много наименований. Губернатор Кубани, один из её первых участников, ещё в конце двадцатых, называл её Жестокой Игрой Голодных Стульев. Ума не приложу, что он имел в виду. Так вот, дело в том, что в России не всё идёт хорошо, и как бы ни старались уважаемые работники масс-медиа, — церемонно указал он ладонью на противоположную сторону столика, — некоторое недовольство населения всё же имеется. Поэтому вот уже много лет подряд на новый год в Кремль вызывают полсотни человек со всей России. Это высокопоставленные чиновники, госслужащие и даже в последнее время силовики… хотя их стараются без нужды не трогать… в общем, вызывают всех, кем недовольны. Их, простите за каламбур, сажают в специальном зале Кремлёвского дворца и играют с ними в лотерею. Премьер-министр с портфелем ходит по рядам. Кто вытягивает из портфеля бумажку с крестиком, становится в следующем году коррупционным козлом отпущения для всей страны. Всего четыре крестика, стало быть, четверо тех, на кого падёт жребий.

— А что потом? — поинтересовался я.

— Как вы поняли, один из крестиков выпал мне. После чего началась торжественная порка. Меня публично сняли с поста за растрату бюджета, провели обыски дома и на работе, после чего судили, вы будете смеяться, за расхищение средств при строительстве памятника омской птице. И это при том, что там я почти ничего не украл, да ещё и поделился со всеми, с кем положено! В общем, со мною сделали всё, чтобы показать, как в России борются с коррупцией… Мне дали восемь лет с конфискацией имущества, и я покинул Омск.

Бывшему участнику Игры Голодных Стульев в этот момент принесли утку и вино, поэтому он на некоторое время замолчал. Мы затихли. Я обдумывал его слова, тогда как бывший подсудимый жевал утку. Она выглядела так аппетитно, что мне снова захотелось есть.

— И… как же вы? — наконец спросил я.

— Ну, а что я? — улыбнулся своей широкой и доброй улыбкой сосед. — Через неделю после приговора мне за хорошее поведение дали условно-досрочное освобождение. Из имущества у меня тогда конфисковали только прекрасный итальянский габардиновый костюм, который был на мне в момент ареста. Всё остальное я успел переписать на жену и сына. Мне любезно дали целых три недели на эти манипуляции, но я уложился в пять дней. Вот только единственное, что оставило осадок, — это то, что во время обыска федеральная опричная служба демонстративно, перед телекамерами, конфисковала у меня триста миллионов наличными.