Пляжное чтение - [17]

Перспектива позорно выуживать из сумки вино для Гаса мне совсем не нравилась. Думать о том, чтобы начать вечер с водки, тоже не хотелось. Но по широкой ухмылке на лице Пит я поняла, что ничто другое не доставит ее гостю большего удовольствия.

Гас наклонился вперед, упершись локтями в бедра. Левый рукав его рубашки приподнялся, открывая тонкую черную татуировку на тыльной стороне руки – изогнутый, но замкнутый круг. Мне показалось, что это была «лента Мебиуса».

– «Белый русский» звучит здорово, – ответил Гас.

Конечно, так оно и было. Людям нравилось представлять себе своих любимых писателей-мужчин, сидящими за пишущей машинкой, тут же и аромат крепчайшего виски и неуемная жажда знаний. Я бы не удивилась, если бы вдруг оказалось, что сидящий рядом со мной помятый мужчина, который высмеивал мою карьеру, носил грязное нижнее белье и питался бы сырными слойками из «Мейер».

Кого я обманываю, он мог бы появиться тут в образе драгдилера, и все равно его воспринимали бы более серьезно, чем меня в моем тесном платье от Майкл Корс.

Могло статься и так, что я получила бы авторские фотографии, сделанные старшим фоторедактором «Bloomberg Business Week», а он сделал бы дешевые селфи с помощью маминой цифровой камеры 2002 года выпуска. И все равно он получил бы больше уважения, чем я.

С таким же успехом он мог просто прислать фотографию себя в душе. Они бы напечатали ее на обложке прямо над той двухстрочной биографией, которую они для него написали. Меньше слов – больше изысканности, как говорила Аня.

Я ощутила на себе взгляд Гаса. Мне показалось, он понял, что в своем сознании я разрываю его на части, а Лорен и Мэгги почувствовали, что этот вечер станет ужасной ошибкой.

Пит вернулась с еще одной порцией водочно-молочного коктейля в синем бокале, и Гас поблагодарил ее за это. Я глубоко вздохнула, когда Пит опустилась в кресло.

Может ли эта ночь стать еще хуже?

Ближайший ко мне лабрадор громко пукнул.

– Ух ты! – сказала Пит, хлопнув в ладоши.

Какого черта. Я вытащила свою бутылку и сделала большой глоток. Мэгги захихикала на диване, а лабрадор перевернулся и спрятал морду между подушками.

– Красное вино, «белый русский» и синий Клуб книголюбов. И я просто умираю от желания узнать, что все думают о книге.

Мэгги и Лорен обменялись взглядами, сделав по глотку из своих маленьких водочных рюмок. Мэгги поставила свою рюмку на стол и легонько хлопнула себя по бедру.

– Черт возьми, мне это нравится, – тихо сказала она то ли о водке, то ли о романе.

Смех Пит был грубым, но удивительно теплым:

– Тебе все по нраву, Мэгс.

– Вот уж нет! Мне не нравится этот человек – не главный шпион, а второй. Он слишком резок.

Шпионы? Неужели в «Откровениях» были какие-то шпионы? Я посмотрела на Гаса, который выглядел таким же озадаченным, как и я. Рот его был приоткрыт, а рука с бутылочкой «русской беленькой» прислонилась к левому бедру.

– Мне тоже он не понравился, – согласилась Лорен, – особенно сначала, но к концу он стал нормальным. Когда мы узнали предысторию о связях его матери с СССР, я стала понимать его.

– Очень мило, – согласилась Мэгги. – Ладно, беру свои слова обратно. В конце концов, он мне тоже вроде как понравился. Но мне по-прежнему не нравится, как он обошелся с агентом Майкельсоном. Я не могу оправдать его за это.

– Ну, конечно нет, – вмешалась в их разговор Пит.

– Полный женоненавистник, – подытожила Мэгги, махнув рукой.

Лорен кивнула:

– А как ты отнеслась к открытию близнецов?

– Честно говоря, мне повествование немного наскучило, и я скажу тебе почему, – заверила Пит.

Она принялась рассказывать нам почему, но я едва поняла, потому что была очень увлечена наблюдением за тонкой гимнастикой, которую выполняло лицо Гаса. Едва ли они сейчас говорили о его книге. Он выглядел не столько испуганным, сколько ошеломленным, как будто решил, что кто-то подшутил над ним, но он еще не был достаточно уверен, чтобы объявить об этом во всеуслышание. Он уже осушил свой бокал и оглядывался на кухню, как будто надеялся, что здесь как по волшебству может появиться еще один.

– Кто-нибудь еще плакал, когда дочь Марка пела на похоронах «Благодать»?[17] – спросила Лорен, схватившись за сердце. – Это меня пробрало. Честно, так оно и было. А ты ведь знаешь, что у меня сердце как камень! Дуг Ханке – просто феноменальный писатель.

Я оглядела комнату, посмотрела на шкаф, книжные полки у дальнего угла дивана, стопку журналов в журнальном столике.

Имена и названия выпрыгивали на меня из десятков, если не сотен книг в мягком переплете. «Операция Скайфорс», «Московская игра», «Под глубоким прикрытием», «Красный флаг», «Осло после наступления темноты».

Красное вино, «русская беленькая» и совершенно «синий» Клуб книголюбов.

Я, писатель-романтик Январия Эндрюс, и литературный вундеркинд Август Эверетт случайно попали в Клуб книголюбов, специализирующийся на шпионских романах. Мне потребовалось некоторое усилие, чтобы подавить смех, и даже тогда я не смогла сдержаться.

– Яна? – спросила Пит. – Все в порядке?

– Потрясающе. Думаю, я просто перебрала вина. Август, тебе лучше взять у меня это, – сказала я и протянул ему бутылку, и он сурово приподнял темную бровь. Мне показалось, что я совсем не улыбаюсь, но тем не менее мне удалось выглядеть победоносно, пока я ждала, когда он возьмет начатую бутылку «Шардоне».