Пляжное чтение - [15]

Поэтому я открыла дверь и вышла. Мир был окрашен в оттенки синего и серебряного. Нежный шум прибоя, разбивающегося о песок, усиливался тишиной остального мира. Порыв ветра сорвался с верхушек деревьев, заставив меня вздрогнуть. Я поплотнее закуталась в халат, осушила бокал вина и повернулась к дому.

Сначала я подумала, что привлекшее мое внимание свечение исходило от моего собственного ноутбука, но свет шел не из моего дома. Он сиял из темных окон дома Гаса достаточно ярко, чтобы я могла видеть, как он расхаживает перед своим столом. Внезапно он остановился и наклонился, чтобы напечатать что-то, потом взял со стола бутылку пива и снова принялся расхаживать по комнате, проводя рукой по волосам.

Мне была хорошо знакома эта «хореография». Он мог сколь угодно шутить о моих влюбленных пиратах и оборотнях, но если дело доходит до таких забегов в темноте, значит, Август Эверетт в большом затруднении и, точно так же как я, не может написать ни строчки.

* * *

Пит жила в розовом викторианском доме на окраине университетского городка. Даже в грозу, которая нещадно хлестала по озеру в понедельник вечером, ее дом выглядел милым, как кукольный домик.

Я припарковалась у дороги и уставилась на его увитые плющом окна и очаровательные башенки. Солнце еще не село, и мягкие серые облака красиво рассеивали его уходящий свет, превращая его в тусклое зеленоватое свечение. Сад, раскинувшийся от крыльца дома Пит до белого штакетника, отсюда казался волшебно-пышным под пеленой тумана. Это был идеальный побег из «писчей пещеры», в которой я пряталась весь день.

Я схватила с пассажирского сиденья сумку, полную подписанных закладок и цитат из «Южного комфорта», выскочила из машины, натянула капюшон и побежала сквозь дождь, открыв калитку, чтобы проскользнуть внутрь по мощенной камнем дорожке.

Сад Пит показался мне, пожалуй, самым живописным местом, где я когда-либо бывала, но лучше всего было то, что грохот композиции «Еще один кирпич в стене»[14] слышался, даже когда я ступала на крыльцо.

Прежде чем я успела постучать, дверь распахнулась, и Пит, держа в руке полный пластиковый бокал синего цвета, пропела, растягивая слова:

– Январия Эндрюс!

Где-то позади нее хор голосов пропел в ответ:

«Январия Эндрюс!»

– Пит! – пропела я в ответ, протягивая бутылку «Шардоне», которую купила по дороге. – Большое спасибо, что пригласили меня.

– Оххх!

Она взяла бутылку вина и, прищурившись, посмотрела на этикетку, а затем усмехнулась. Вино называлось POCKETFUL OF POSIES[15], но я зацарапала слово POSIES и написала вместо него PETE’S[16].

– Звучит по-французски! – пошутила она. – Это голландское слово, обозначающее фантазию!

Она помахала мне, чтобы я шла за ней по коридору туда, где играла музыка:

– Заходи и познакомься с девочками.

На коврике у двери лежала кучка обуви в основном из сандалий и походных ботинок, поэтому я сбросила свои зеленые резиновые сапожки на каблуках и пошла по коридору, куда меня вела Пит. Ногти у нее на ногах были выкрашены в лавандовый цвет в тон свежему маникюру, а в выцветших джинсах и белой льняной рубашке на пуговицах она производила более мягкое впечатление, чем в магазине.

Мы пронеслись мимо кухни, гранитные столешницы которой были заставлены бутылками с ликером, и вошли в гостиную в задней части дома.

– Как правило, мы сидим в саду, но обычно нет такого ливня, так что сегодня пришлось собраться внутри. Мы сейчас ждем еще одного члена общества.

Комната была довольно маленькой, и я чувствовала, что она переполнена, хотя в ней находились всего пять человек. Конечно, три черных лабрадора, двое из которых дремали на диване, а один – в кресле, были не в счет. Ярко-зеленые деревянные стулья были расставлены небольшим полукругом. Одна из собак вскочила и, виляя хвостом, пошла через море ног, чтобы поприветствовать меня.

– Девочки, – сказала Пит, касаясь моей спины, – это Январия. Она принесла вино!

– Вино! Это прекрасно! – произнесла женщина с длинными светлыми волосами, шагнув вперед. Она обняла меня и поцеловала в щеку.

Когда блондинка отодвинулась, Пит передала ей бутылку вина, а затем обошла комнату, направляясь к музыкальному центру.

– Я Мэгги, – представилась блондинка. Ее высокая, стройная фигура казалась еще более высокой из-за моря белых драпировок на ее одежде. Она улыбнулась мне сверху вниз, как леди Золотого леса Галадриэль, ну, или как стареющая Стиви Никс. Морщинистые уголки ее карих глаз сладко прищурились. – Приятно познакомиться, Январия.

И тут же прозвучал голос Пит, который показался слишком громким, поскольку музыка в этот момент оборвалась: «Она – миссис Пит».

Безмятежная улыбка Мэгги, казалось, была подобием страстного закатывания глаз.

– Можно просто Мэгги. А это Лорен, – сказала она, высвобождая руку, чтобы я могла пожать ее женщине с дредами и в оранжевом сарафане. – А вон там, на диване, лежит Соня.

Соня. Это имя ударило меня в живот, как молот. Еще до того, как я увидела ее, у меня пересохло во рту. Мое зрение расплылось по углам.

– Привет, Яна, – коротко сказала та женщина, сидящая рядом с храпящими на диване лабрадорами. Она заставила себя улыбнуться. – Я рада тебя видеть.