Пляжное чтение - [19]

* * *

– И в этом весь фокус? – спросила я, когда мы въехали на стоянку. Дождь заметно ослабел, но лужи в трещинах асфальта светились отражением неоновой вывески над низким прямоугольным зданием.

Фокус в том, чтобы протрезветь… это пончики. «Пончики» – именно так гласила эта странная табличка. Судя по всему, это была закусочная.

– А чего ты ожидала? – спросил Гас. – Я что, должен был свалиться с обрыва или нанять кого-нибудь, чтобы тебя похитили? Или подожди, может, ты говорила про секс в саркастическом ключе? Может, ты хотела, чтобы я соблазнил тебя?

– Нет, просто я хочу сказать, что в следующий раз, когда ты будешь уговаривать меня сесть в твою машину, ты сэкономишь кучу времени, если сразу перейдешь к пончикам.

– Надеюсь, мне не придется часто уговаривать тебя садиться в мою машину, – заявил Гас.

– Это будет не очень часто, – ответила я. – Только по понедельникам.

Он выдавил из себя еще одну улыбку – слабую, как будто не хотел ее показывать. Это мгновенно заставило меня почувствовать, что в машине совсем нет места. Гас показался мне слишком близко, и я отвела взгляд. Когда я вышла из машины, у меня в голове сразу прояснилось. Странное здание светилось, как ловушка для насекомых, его пустые оранжевые «кабинеты» в стиле семидесятых годов были видны через окна вместе с аквариумом, в которых плавали парчовые карпы.

– Знаешь, тебе стоит подумать о том, что ты можешь быть такси, – сказала я.

– А?

– Да, у тебя хорошо работает печка. Держу пари, что и кондиционер у тебя неплохой. От тебя не пахнет дезодорантом типа Axe, и ты не сказал мне ни слова. Пять звезд, нет, шесть звезд. Лучше, чем любое такси, на которых я ездила.

– Хм, – только и ответил Гас, распахивая передо мной грязную дверь, и над головой зазвенели колокольчики. – Может быть, в следующий раз, когда ты сядешь в такси, тебе стоит объявить, что у тебя заряженный пистолет? Тогда ты получишь наилучшее обслуживание.

– Действительно.

– А теперь не пугайся, – сказал он себе под нос, когда я прошла мимо него.

– Чего? – спросила я, оборачиваясь.

– Привет! – громко позвал чей-то голос, перекрикивая песню Би Джис, разносившуюся по всему залу.

Я повернулась лицом к человеку, стоящему за освещенным прилавком. Размещавшееся там радио производило не столько музыку, сколько помехи.

– Привет, – ответила я.

– Привет, – повторил мужчина и активно кивнул. Возрастом он был, по меньшей мере, как мои родители, и его проволочные толстые очки были прижаты к лицу неоново-желтой лентой.

– Привет, – снова произнесла я. Мой мозг застрял в хомячьем колесе мыслей, снова и снова повторяя одно и то же: «Этот пожилой джентльмен в нижнем белье!»

– Ну, привет! – чирикнул он, явно решив не проигрывать в этой игре. Он оперся локтями о крышку прилавка. Его нижнее белье, к счастью, включало в себя белую футболку и очень милосердно с его стороны выбранные белые боксеры, а не обычные трусы.

– Привет, – сказала я в последний раз.

Гас протиснулся между мной и прилавком:

– Мы можем просто повторить дюжину вчерашних?

– Не вопрос!

Бармен в нижнем белье прошелся через весь бар и вытащил из целой стопы коробку с готовыми пончиками. Он отнес коробку к старомодной кассе и выстучал пару цифр на ленте.

– Ровно пять долларов, дружище.

– А кофе? – спросил Гас.

– Я не могу с чистой совестью взять с тебя за это, – мужчина мотнул головой в сторону графина. – Он налит там уже добрых три часа. Хочешь, я сделаю тебе что-нибудь новенькое?

Гас многозначительно посмотрел на меня.

– Что? – спросила я.

– Это для тебя. А как ты хочешь, бесплатно и плохой или доллар и…

Он не мог заставить себя сказать слово «хороший», и это подсказало мне все, что мне нужно было знать.

Непонятная «субстанция», побулькивая, ожидала нас.

– То, что бесплатно, – сказала я.

– Значит, ровно пять, как и договаривались, – ответил бармен.

Я потянулась за бумажником, но Гас остановил меня, бросив на стойку пять долларовых купюр. Он наклонил голову, жестом приглашая меня угоститься содержимым чашки с шапкой пены и пончиками, коробку с которыми держал бармен. Чтобы вместить двенадцать пончиков в эту коробку, их пришлось буквально вжимать друг в друга. Схватив странное месиво из жареного теста, я плюхнулась на стул. Гас сел напротив меня и перегнулся через стол. Он уставился на распотрошенные пончики.

– Боже, они выглядят отвратительно.

– Наконец-то, – сказала я. – Хоть в чем-то мы сходимся.

– Держу пари, мы сходимся во многом, – вздохнул Гас, вытаскивая помятый пончик с орехом и кленовым сиропом и откидываясь на спинку стула. Он скептически рассматривал пончик в свете флуоресцентной лампы.

– Например?

– Во всем, самом важном, – ответил Гас. – В суждениях о химическом составе атмосферы Земли, о том, нужны ли миру шесть фильмов о пиратах Карибского моря, в том, что «белый русский» нужно пить только тогда, когда вы уже уверены, что вас все равно вырвет.

Тут он закончил говорить и стал пытаться расправиться с пончиком. Наконец ему удалось засунуть его в рот целиком. Затем без тени иронии он победоносно посмотрел мне в глаза, и я расхохоталась.

– Фто? – спросил он с набитым ртом.

Я отрицательно покачала головой.