Плетеный Король. Легенда о Золотом Вороне - [43]
– В основном потому, что ты не страдаешь тяжелым психическим заболеванием. Налицо легкая степень обсессивного расстройства, созависимость, да и трезвость суждений явно хромает, но, какой бы вердикт ни вынес суд, с точки зрения уголовного права ты не сумасшедший. А вот Джек… Джек действительно болен. Вместо того чтобы идти у него на поводу, почему бы тебе не повести его за собой?
Август опустился на стул и обхватил голову руками.
– Я этого не хочу, – тихо сказал он.
– Что? Прости, не расслышала.
– Я этого не хочу, – повторил Август чуть громче. – Мне нравится идти за ним. Подчиняться приказам. Выполнять все, что он пожелает. Это приятно. Охренеть как приятно.
– Как думаешь, почему?
– Просто… Когда он говорит мне, что делать, я нахожу себе применение. Он мой король. Когда вы запираете нас вдали друг от друга, то делаете нам больно. Делаете больно мне. – По щекам Августа потекли слезы. Он плакал и не мог остановиться.
– Постарайся успокоиться.
– Нет! Задрался я, блин, быть спокойным! Сколько месяцев я пытаюсь это объяснить, меня никто, нахрен, не слушает! Я не помню такого времени, когда его бы не было рядом со мной. Вот почему я сжег фабрику игрушек. Вот почему позволил ему почти утопить меня. Потому что оно того стоило! Все так просто, черт побери. Вбейте уже наконец в ваши гребаные головы: он – моя единственная константа. Моя точка опоры.
30 000 лье
– …Обнаружили у него опухоль.
– Постойте, что? – Из-за грохота в ушах он не расслышал ее слов.
– У Джека обнаружили опухоль, которая давит на мозг, – медленно проговорила психолог. – Еще полтора месяца, и его бы уже не спасли. Галлюцинации Джека не болезнь как таковая, а лишь симптом. По мере того как опухоль росла, менялись и симптомы: красочные видения стали превращаться в неприятные, а затем и пугающие. Медики называют это расстройство педункулярным галлюцинозом[23]. Оно встречается редко, но, к счастью, излечимо. На следующей неделе Джеку сделают операцию по удалению опухоли.
Август смотрел в пол. Его руки сами собой сжались в кулаки.
– Ты не мог этого знать.
Он криво усмехнулся.
– Я всегда старался сделать как лучше…
Психолог устало посмотрела на него.
– Ты все равно не сумел бы ему…
– Прекратите, – грубо перебил Август, вскинув глаза. – Не надо мне этого вашего снисхождения. Я мог отвести его к врачу, позвонить его матери, поговорить с учителями. Черт, у меня была возможность бесплатно показать его психологу! Но ничего из этого я не сделал. Я потакал ему и терял время.
– Август…
– Все. Хватит. Я сейчас не готов продолжать этот разговор. Отведите меня обратно в палату.
– Просто попытайся…
Август молча встал, схватил стул и в бешенстве швырнул его в стену. Дерево с громким треском разлетелось в щепки.
– ОТВЕДИТЕ МЕНЯ В ПАЛАТУ.
Дóма
На той неделе, когда Джеку делали операцию, Август почти ничего не ел. Он лежал на кровати, сжавшись в комок вины. В сухих глазах щипало. Сейчас он должен был бы заканчивать выпускной класс. Веселиться с Горди, готовиться к промежуточным экзаменам и жаловаться на домашку.
Он скучал по маме. По нормальной еде типа лазаньи, лосося и свежих овощей. По лесу, своим кострам и жадному взгляду Джека, когда тот был пьян. Скучал по Рине, ее изумительным губам и прекрасному уму. По звуку тишины. Здесь постоянно слышались грохот, писк, стоны, ругань или крики, и все это Августу уже остоебенило.
Планы
Его на время оставили в покое. Достаточно было ходить в душ и хотя бы раз в день что-то клевать, и никто не приставал к нему с разговорами, не заставлял ничего делать. Слава богу, на целую неделю он даже избавился от групповой терапии. Однако долго так продолжаться не могло. На завтра было назначено рассмотрение его дела.
Август и сам не понимал, радуется ли шансу выйти отсюда, страшится ли того, что ждет его за воротами больницы, или, наоборот, не хочет бросать Джека одного. Сейчас, пока Джек только-только приходил в себя после операции на мозге, Август просто не мог думать об этом. И хрен он уйдет отсюда, не попрощавшись с другом.
Каждый день он спрашивал у доброй санитарки, когда Джека переведут из реанимации, и каждый день она отвечала, что не знает. Она ведь не врач, а всего-навсего санитарка, ей такую информацию не сообщают.
Ну и ладно. Главное, быть на месте, когда это произойдет. Слишком жестоко было бы убраться отсюда, пока его король заперт в этих стенах.
Разводка
Заседание началось. Август сидел тихо и слушал, что о нем говорят: «Добрый, заботливый, подверженный стрессам». Кроме того, созависимость определенно не входила в перечень заболеваний согласно ДСР-IV[24], так что из-за одного этого держать его в психушке не могли.
Итоговое решение: Август проведет в больнице еще месяц для стабилизации состояния и реабилитации, а после выписки в течение трех месяцев будет оставаться под амбулаторным наблюдением.
Пожар не нанес серьезного ущерба – пострадало лишь заброшенное здание фабрики, однако Августа все равно обязали выплатить штраф в размере двух тысяч долларов из-за близости пожарища к природоохранной зоне, а также за причинение ущерба муниципальной собственности.
Он вернулся в палату, зная, что теперь ему разрешено многое из того, что раньше было под запретом, но все, чего он хотел, – это завалиться спать.
В искромётной и увлекательной форме автор рассказывает своему читателю историю того, как он стал военным. Упорная дорога к поступлению в училище. Нелёгкие, но по своему, запоминающиеся годы обучение в ТВОКУ. Экзамены, ставшие отдельной вехой в жизни автора. Служба в ГСВГ уже полноценным офицером. На каждой странице очередной рассказ из жизни Искандара, очередное повествование о солдатской смекалке, жизнеутверждающем настрое и офицерских подвигах, которые военные, как известно, способны совершать даже в мирное время в тылу, ибо иначе нельзя.
Этот рассказ можно считать эпилогом романа «Эвакуатор», законченного ровно десять лет назад. По его героям автор продолжает ностальгировать и ничего не может с этим поделать.
«…Любое человеческое деяние можно разложить в вектор поступков и мотивов. Два фунта невежества, полмили честолюбия, побольше жадности… помножить на матрицу — давало, скажем, потерю овцы, неуважение отца и неурожайный год. В общем, от умножения поступков на матрицу получался вектор награды, или, чаще, наказания».
В спальных районах российских городов раскинулись дворы с детскими площадками, дорожками, лавочками и парковками. Взрослые каждый день проходят здесь, спеша по своим серьезным делам. И вряд ли кто-то из них догадывается, что идут они по территории, которая кому-нибудь принадлежит. В любом дворе есть своя банда, которая этот двор держит. Нет, это не криминальные авторитеты и не скучающие по романтике 90-х обыватели. Это простые пацаны, подростки, которые постигают законы жизни. Они дружат и воюют, делят территорию и гоняют чужаков.
Детство – целый мир, который мы несем в своем сердце через всю жизнь. И в который никогда не сможем вернуться. Там, в волшебной вселенной Детства, небо и трава были совсем другого цвета. Там мама была такой молодой и счастливой, а бабушка пекла ароматные пироги и рассказывала удивительные сказки. Там каждая радость и каждая печаль были раз и навсегда, потому что – впервые. И глаза были широко открыты каждую секунду, с восторгом глядели вокруг. И душа была открыта нараспашку, и каждый новый знакомый – сразу друг.
После смерти своей лучшей подруги Ингрид Кейтлин растеряна и не представляет, как пережить боль утраты. Она отгородилась от родных и друзей и с трудом понимает, как ей возвращаться в школу в новом учебном году. Но однажды Кейтлин находит под своей кроватью тайный дневник Ингрид, в котором та делилась переживаниями и чувствами в борьбе с тяжелой депрессией.
Аристотель – замкнутый подросток, брат которого сидит в тюрьме, а отец до сих пор не может забыть войну. Данте – умный и начитанный парень с отличным чувством юмора и необычным взглядом на мир. Однажды встретившись, Аристотель и Данте понимают, что совсем друг на друга не похожи, однако их общение быстро перерастает в настоящую дружбу. Благодаря этой дружбе они находят ответы на сложные вопросы, которые раньше казались им непостижимыми загадками Вселенной, и наконец осознают, кто они на самом деле.
Вскоре после самоубийства отца шестнадцатилетний Аарон Сото безуспешно пытается вновь обрести счастье. Горе и шрам в виде смайлика на запястье не дают ему забыть о случившемся. Несмотря на поддержку девушки и матери, боль не отпускает. И только благодаря Томасу, новому другу, внутри у Аарона что-то меняется. Однако он быстро понимает, что испытывает к Томасу не просто дружеские чувства. Тогда Аарон решается на крайние меры: он обращается в институт Летео, который специализируется на новой революционной технологии подавления памяти.
Однажды ночью сотрудники Отдела Смерти звонят Матео Торресу и Руфусу Эметерио, чтобы сообщить им плохие новости: сегодня они умрут. Матео и Руфус не знакомы, но оба по разным причинам ищут себе друга, с которым проведут Последний день. К счастью, специально для этого есть приложение «Последний друг», которое помогает им встретиться и вместе прожить целую жизнь за один день. Вдохновляющая и душераздирающая, очаровательная и жуткая, эта книга напоминает о том, что нет жизни без смерти, любви без потери и что даже за один день можно изменить свой мир.