Пленительная невинность - [17]

— Дедушка прочит на роль моего защитника не какого-либо мужчину, а именно тебя, — ответила она и отчаянно покраснела. — Рада узнать, что ты любишь свою дочь.

Это замечание рассердило Рафаэля. Проклятье! Эта женщина выворачивает его наизнанку!

— Потому что ты считала меня бездушным монстром? Все на это указывает… — Он подался к ней, она шагнула назад. — Прекрати отступать!

— А ты прекрати наступать на меня! Хватит!.. — В голосе Пии прозвучала паника. — Зря мы все это затеяли.

Рафаэль невольно подметил, как на ее шее пульсирует жилка, как поднимается и опускается ее грудь, почувствовал теплое дыхание Пии на своем лице. Но, несмотря на все влечение к ней, он начинал верить, что она не хочет иметь с ним никаких дел.

Ни одна женщина не отвергала его знаков внимания с тех пор, как Рафаэль превратился из подростка в юношу, а затем стал одним из самых влиятельных мужчин в Милане, в десять раз увеличив былое состояние своей семьи.

— Почему ты так думаешь? — спросил он, снова сокращая расстояние между ними.

— Зачем Джио пригласил Энцо и его отца, если знал, как сильно ты ненавидишь Стефано? Ты был прав. Он…

— Манипулирует нами, — закончил за нее фразу Рафаэль.

Его сильно задело то, что Джио использовал Стефано, чтобы втянуть своего крестника в это дело. Пия верно поняла: если Рафаэль не усмирит старика, тот будет интриговать с еще большим энтузиазмом. Джованни ничто не может остановить, когда он считает, что действует ради чьего-то блага.

Похоже, он решил, что это поможет заставить Рафаэля взять Пию под свою защиту.

— Теперь ты понимаешь, почему мы не можем…

— Пусть полагает, что он добился успеха, — перебил собеседницу Рафаэль. — Пусть весь мир считает, что ты очаровала меня.

— Как ты думаешь, каково мне понимать, для чего дедушка затеял этот фарс? Он лишь хотел вынудить тебя обратить на меня внимание. Я — словно бесполезная вещь, которую он хочет сбыть с рук, пешка в руках могущественного короля.

— Да, Джио плетет интриги, но это не значит, что он тебя не любит.

Пия покачала головой и снова сделала шаг назад.

— Но мне не нравится…

Она не успела договорить, потому что Рафаэль схватил ее за руки и притянул к себе.

— Я предупреждал тебя, что не потерплю больше твоих шараханий от меня, — прорычал он и коснулся ее губ нежным поцелуем.

Рафаэль пытался убедить себя, что поступил так лишь для того, чтобы шокировать Пию, показать ей, что нет ничего страшного в ее влечении к нему. Вот только все его соображения куда-то испарились в ту секунду, когда их губы соприкоснулись. В ее широко раскрытых глазах вспыхнуло желание. Пия тихо застонала от удовольствия. Ее ладони удобно устроились на груди Рафаэля. Его сердце рвалось из груди, словно дикий зверь. Тепло рук Пии медленно проникало в его плоть.

Один поцелуй… Все, что ему нужно, — лишь один поцелуй!

Хоть раз попробовать вкус ее губ, узнать, так ли он сладки, как это кажется. Хоть недолго побыть с женщиной, которая смотрит на него так, как прежде не смотрел никто, словно он ее самая заветная мечта, самая сокровенная фантазия.

— Рафаэль…

В ее голосе прозвучала страстная мольба, и это разозлило его. Как посмела Пия войти в его жизнь и перевернуть все с ног на голову?

Рафаэль обхватил пальцами ее затылок и провел языком по ее дрожащей нижней губе.

Пия застонала, и от этого его кровь вскипела. Рафаэль вздрогнул. Ее тело обмякло, а его мышцы, наоборот, затвердели.

Целуя Пию все крепче, он ласкал ее губы: то нежно скользил по ним языком, то, дразня, жестко к ним прижимался, умудряясь пока контролировать дикий голод, расцветающий в его крови.

— Приоткрой рот, дорогая! — взмолился он, чувствуя, что каждая мышца напряглась в предвкушении.

Его тело изогнулось навстречу ее телу, и Пия выдохнула в ответ:

— На нас смотрят… Прошу тебя…

И все же она прижалась к Рафаэлю теснее. Он погладил ее по спине, словно успокаивая и уговаривая набраться храбрости. Его уже полностью охватил бездумный плотский голод.

— Сдавайся, красавица! Поцелуй меня!

И она послушалась — поцеловала Рафаэля в уголок рта медленно, осторожно. Ее поцелуй был нежным, словно прикосновение крыла бабочки. Затем она провела кончиком языка по его нижней губе и продолжила целовать его, пока Рафаэль не почувствовал, что полностью теряет контроль над собой. А Пия все целовала его, привстав на цыпочки, запустив пальцы в его волосы, прижимая его лицо к своему. Достаточно было одной искры, чтобы ее страсть вспыхнула, словно большой костер.

Рафаэль, уже изнемогая от желания, глухо зарычал и скользнул языком в рот Пии. Этим лобзанием Рафаэль словно умолял Пию сдаться, потому что инстинктивно понимал, что добиться от нее чего-то можно только по-хорошему. Она кажется такой хрупкой только внешне, но у нее сильный характер.

Пия осторожно прикоснулась к его языку своим, и Рафаэль застонал, чувствуя, как этот стон отдается эхом в его теле. Он целовал Пию крепко и торопливо, и чем больше он брал от нее, тем больше росло его желание. Сладкая и горячая, эта женщина была для него словно наркотик, который он прежде не пробовал.

Боже! Она такая же отзывчивая, такая же изголодавшаяся и ненасытная, как он сам!