Плененная - [36]

— Я хотел поиграть с ними с тех пор, как впервые тебя увидел, — сказал он, нежно сжимая мою грудь. Обхватив губами сосок, он щелкнул языком по затвердевшему кончику, а затем лениво закружил по ареолу. Я выгнулась под ним, натягивая связывающие меня узлы, не в силах противостоять проносящемуся по мне удовольствию.

В отличие от нашей последней встречи Себастьян не торопился. Он медленно спускался все ниже и ниже, поглаживая и целуя каждую часть моего тела, как будто утверждал свои права на неизведанные территории. Те места, которые никогда не казались мне эрогенными зонами, воспламенялись от каждого его прикосновения, вызывая во мне дрожь и учащенное дыхание.

К тому времени, как он добрался до верхней кромки моих трусиков, я была насквозь мокрая. Каждое прикосновение его языка походило на обещание.

— Черт, ты так приятно пахнешь, — произнес он. Его губы нежно ласкали мои бедра. — Но сегодня ты должна будешь заслужить удовольствие. Отныне ты не сможешь кончить, пока я не разрешу. Поняла? Твои оргазмы принадлежат мне.

Я застонала в знак протеста.

— Удача приходит к тем, кто умеет ждать, — поучительно произнес он. — А сейчас я хочу увидеть твою попку.

Он слез с меня, просунул под меня руки и перевернул. Со связанными за спиной запястьями мне не на что было опереться, поэтому я вынуждена была встать на колени под таким углом, что голова оказалась на подушке, а моя пятая точка оказалась задрана кверху.

Себастьян одобрительно хмыкнул.

— Черт, она идеальна, — сказал он, небрежно меня поглаживая. В том, как он прикасался ко мне, было нечто такое, от чего мой живот судорожно сжался. Это вызвало воспоминания о Ханне, склонившейся над столом в ожидании наказания. Я знала, что произойдет дальше, и от этого мне было неловко.

— Знаешь, а мы ведь до сих пор не разобрались с твоей небольшой склонностью к поддразниванию, — сказал он, как по сигналу, подкрепив свои слова одним легким шлепком.

Я попыталась увернуться, но путей к отступлению не было.

— Я не уверена… Думаю я… — но мне не удалось закончить предложение. Часть моего разума, отвечающая за скромность, кричала о недопустимости того, что должно было произойти, но чем глубже я забиралась в кроличью нору, тем приглушеннее становился этот голос. Все это казалось неизбежным. Я была связана, скрючена в три погибели с повязкой на глазах перед мужчиной, которого едва знала. Моя кожа горела, в моем теле бурлили гормоны. Он сказал, что остановится, если я произнесу стоп-слово, но в тот момент не была уверена в искренности его слов. Но страшнее всего было то, что я не знала, хотела ли я, чтобы он остановился.

— Ш-ш, ш-ш, — произнес он. — Это твой первый раз. Я буду нежен.

Я даже пискнуть не успела, как он снова подхватил меня на руки и перевернул, уложив на свое колено. Та легкость, с которой он использовал меня в своих целях, необычайно возбуждала. Даже если бы я не была связана, то не смогла бы его остановить.

Он стянул мои трусики вместе посередине, как можно больше оголив мою кожу.

— Сначала будет жечь. Не противься. Попробуй принять это. Грань между болью и удовольствием тоньше, чем думает большинство людей. — Себастьян нежно погладил меня по заднице. — Ты готова?

Я задрожала. Не знаю, буду ли когда-нибудь готова к этому. Но, тем не менее, я кивнула.

Из-за повязки на глазах, я даже не могла видеть, как все это будет происходить. Секунду назад его рука безмятежно меня поглаживала, а в следующую — обрушилась на левую ягодицу. Боль была обжигающей, острой и мгновенной, подобно пламени, опалившему мою кожу. Я протестующе хмыкнула сквозь стиснутые зубы.

Удары наносились в устойчивом ритме. Никаких разговоров, только безжалостные звонкие удары плоти о плоть. Сначала я ничего не чувствовала, кроме боли. Моя кожа горела под натиском ударов, и каждый шлепок, казалось, жалил сильнее, чем предыдущий.

Но когда мое тело приспособилось, меня охватило странное чувство умиротворения. Каждый шлепок был также неизбежен, как последующий, поэтому вместо того чтобы уклониться, я поступила так, как он мне советовал. Я стала безропотно их принимать. На физическом уровне они по-прежнему обжигали кожу, но постепенно я начала понимать, что переживаний было больше, чем самой боли.

Моя кожа стала чувствительнее, чем когда-либо на моей памяти, и каждое прикосновение прокатывалось по мне волнами разнообразных ощущений. Боль и удовольствие так тесно переплелись, что было трудно понять, где заканчивалось одно и начиналось другое. Это было опьяняющее сочетание.

Также было что-то невероятно эротичное в том, как Себастьян уложил меня на свое колено, вытворяя со мной все эти вещи. Связанная и беспомощная я отдала ему весь контроль над ситуацией, и теперь он в полной мере им воспользовался. Необычайно сильное проявление доминирования, которому я стала свидетелем, когда сидела в шкафу, теперь было направлено на меня. Это потрясающе испытывать наслаждение, полностью подчинившись мужчине.

И снова Себастьян продемонстрировал свою удивительную способность читать меня, как открытую книгу.

— Видишь? Это приятно, правда?

— Да, — ответила я. Мне на самом деле было приятно.