— А работать на выполнение плана?
— Это работа на благо всего Человечества.
— И при этом не эксплуатация?
— Нет. Потому что нету класса эксплуататоров, получающих прибыль от подневольного труда трудящихся. Эксплуатация бывает лишь в брачной жизни, по взаимному согласию сторон.
— Люди, на которых вкалывают роботы, не эксплуататоры?
— Эксплуататоры. Но роботы рады вкалывать на людей, потому что в этом заключается их функция. Неспособность исполнять которую несет им тяжелые моральные страдания.
— То есть Аниу запрограммировали рабов так, что они от рождения счастливы, что они — работают?
— Роботы не рабы, — разозлилась Файму. — Роботы — это роботы. Их функция работать.
— А у рабов какая функция? — удивился Димка. — Не работать?
Матвей улыбнулся.
— У некоторых да. Типа нашего товарища Вайми. Вернее, их работа — украшением двора и отрадой глаз работать. Или ещё и попой кверху, если хозяин извращенец — но это ж как бы тоже не работа. А так-то у такого товарища и свои рабы могут быть, которые его моют, чешут, одевают, носят кофе в постель и так далее.
— А почему нельзя так с людьми? — спросил Димка.
— Потому что права человека же, — удивился Матвей. — И человека там не нужно заставлять работать — он и так рад принести пользу обществу. Потому что работа, особенно творческий труд, есть высшее наслаждение для разумного существа.
— Роботы тоже рады принести пользу обществу, — возразил Димка. — В чем разница?
— Роботы не могут в Высокие Чувства. Особенно в Любовь. Это же недоступно машинам. И в творческий труд тоже не могут. А так-то желание приносить пользу обществу есть естественное свойство любого разумного существа на наивысшем уровне развития.
— И что, в вашем Союзе только про это и можно писать? — удивился Сашка.
— Про школьников в ошейниках тоже можно, — неохотно признал Талка.
— У вас тоже? — удивился Димка. — Это же как бы не вполне совпадает с коммунарской моралью.
— У Союза не у всех миров ЕДИНАЯ мораль, если что.
— И нет споров о том, чья мораль моральнее? — тут же спросил Юрка.
— Бесконечные. Но привычка не лезть в чужие отношения у нас тоже есть.
— Даже если там декаданс и моральное разложение? — удивился Сашка.
— По чьим критериям? — тут же спросил Талка.
— А нету стандарта коммунистической морали? — тоже удивился Юрка. — Типа коммунар коммунару друг, товарищ и брат, коммунар ставит духовные потребности выше материальных, неустанно отдает все силы духовному самосовершенствованию и так далее.
— Есть несколько, — признался Талка.
— Разных? — удивился уже Димка. — И нет споров, чей кодекс более коммунарский?
— Есть, разумеется. И много. Только попытки всё унифицировать — они были уже. Иногда успешные даже.
— А потом приходилось жалеть, потому что научные школы уникальные… были? — серьёзно уже спросил Матвей.
— Да. Восстановить удавалось не всегда.
— Народ хотел вашу мангу и больше ничего?
— Да. Бывает. Поэтому теперь плюрализм.
— И Учителя постоянно дерутся, выясняя, чья ВТВ больше В? — вновь сменил тон Матвей. — Тогда неудивительно, что педагогический процесс у вас так запущен и воспитуемые разлагаются морально и физически.
— Нет, — буркнул Талка.
— А что тогда Учителя делают? — спросил Матвей. — Пишут статьи в журнал "Коммунистическая педагогика", где идет перманентная дискуссия? Даже без перехода на личности?
— Да, — улыбнулся Талка. — Ну в общем — оправдалось.
— И надирание ух детям тоже запретили, на всякий случай? — спросил Сашка.
Талка вздохнул.
— А вот тут нет — воспитание.
— Через надирание ух и поп?
— В том числе. Правда, основной метод правильного воспитания — относится к ребёнку, как к взрослому и реагировать не на эмоции-истерики-капризы, а требовать объяснения запросов и претензий. Вежливо, мягко, как с неумным взрослым, но требовать-спрашивать-объяснять на взрослом языке, и добиваться ответов на взрослом языке. Это работает даже с очень запущенными аутистами. А если не работает, то там и медицина бессильна. Как, впрочем, и со взрослыми. Правда очень уж это долго и муторно — воспитание ответственности.
— Но это работает?
— Да. Один из побочных эффектов, особенно после того, как мы научились базы знаний делать — совсем не зря у нас очень мало что из химии запрещено к продаже, потому что все знают, как сделать взрывчатку из чего угодно. Или там наши интерфейсы компьютерных систем. С точки зрения обычных пользователей той же Йенно Мьюри они либо очень сложные и часто ресурсоемкие, вообще не пригодные к использованию обычным мьюри, который только порнуху на компе смотрел, либо очень простые и неполноценные — а потом выясняется, что просто надо было поменять настройки. По тем же причинам нет лицензирования продаж носимого гражданского оружия. Если кому-то сильно будет надо — сделают домашним фабрикатором или даже НЕ домашним, и это ограничивать — слишком много проблем.
— Такой крутой фабрикатор в каждом доме, что прямо бластер сделать можно? — удивился Сашка.
— Да. При этом у тех же мьюри летальное оружие ОЧЕНЬ редко покупают — про ответственность народ там в курсе, а за труп при самообороне на Йенно Мьюри будут проблемы, даже если четко доказано, что это самооборона и отговорки типа "ну, я в голову не целился, это случайно пуля прилетела", даже если это правда — не помогут.
