— "Пройдут года и скажешь сам надменно — пускай я раб, но раб царя Вселенной!" — процитировал Максим.
— Раб Божий, — добавил вдруг Юрка.
Вайми спокойно кивнул.
— И это тоже. К счастью, в эту сторону меня ни разу не тянуло. Религии там все не очень-то приятные.
— Зато к обычному рабству тянуло, — не удержался всё же Димка.
Вайми взглянул на него — и не сказать, что очень дружелюбно.
— Нет. Классическим рабством меня, знаешь, совратить не удалось — оттуда я сбежал при первой же возможности. Вот с неклассическим всё вышло гораздо интереснее. Меня в тот раз в рабство к одной деве продали. Офигительной во всех смыслах.
— Плохо иногда быть красивым юношем, — хихикнул Юрка. — Девы прямо жизни не дают.
Вайми насуплено взглянул на него.
— Недаром же я ушел жить в степь и носил маску из коры, чтобы чужие девы моей физии прекрасной не видели. А то ж целый гарем набежит — и чем их прикажете кормить?
Димка тоже не удержался от смеха.
— Стараться. И женится бы тебе надо, официально, и не на одной девчонке, и вообще ты сам виноват, что такой вот красивый.
Вайми смутился. Уши у него отчетливо покраснели.
— В степи и так со жратвой неважно, а тут ещё и девы набегут. Тем более, что в племени уже свои есть, — вероятно оттого юнош прекрасный оттуда и сбежал, — подумал вдруг Димка. — А то ухи всем почеши, рыбы налови, картошки дикой накопай — а когда самому жить?
— Офигительной во всех смыслах — это как? — несколько запоздало поинтересовался Юрка.
Вайми усмехнулся.
— Красивой. Только вот повернутой на садизме. Но она знатной мастерицей была… сексуальных опытов. Ощущения, конечно… интересные, но просто не получалось иначе с этой девой быть — ну и что, что есть стоя приходилось?..
Димка ошалело помотал головой. Он сам не знал, как повел бы себя, если бы ему предложили пойти в рабство к деве офигительной наружности… мастерице сексуальных опытов. Но всё же…
— Это зависит от человека, — неожиданно хмуро сказал сидевший рядом Асэт. — И что именно за опыты.
Два десятка глаз с крайним интересом уставились на Вайми в ожидании подробностей. Димка увидел, что Астер начал краснеть — сперва уши, потом всё лицо, потом краска поползла по плечам и груди. Казалось, что Вайми, словно хамелеон, вдруг сменил цвет — с сияюще-золотого на бронзовый, а потом на темно-медный. Мальчишка даже представить не мог, что человеческая кожа может менять цвет так быстро и так… интенсивно. Зрелище само по себе было крайне занимательное и говорящее очень о многом…
— А надо в деталях расписывать, как… — Вайми буквально подавился воздухом.
— А как? — с искренним интересом спросил Димка. Вайми не ответил, уткнувшись пылающей физией в поджатые колени, и мальчишка посмотрел на Асэта. — У вас такого не было?
Асэт, прислонившись к стволу пальмы, сложил руки на груди, глядя на Вайми с видом профессора, обнаружившего крайне редкий случай.
— Такого-то нет — но зачем с ним это делали, хотя он сопротивлялся, и при том не стали ломать?
— Не то, чтобы совсем сопротивлялся, — буркнул Вайми, всё ещё не поднимая головы. — Богатая скучающая дева, то ли графиня, то ли герцогиня даже, купила на рабском базаре прекрасного юноша — и что прикажете с ним делать? Пыль вытирать — и так есть кому. А положение обязывает к самодурству и всяким нехорошим излишествам. В том числе и в сексуальных опытах на юношах прекрасных. Не обязательно же каждый раз по попе, можно и по прямому назначению употребить. А вот если что не так — покусал или ещё что там — то можно и наказать плохого мальчика.
Димка ошалело помотал головой, чувствуя, что и сам начинает… менять цвет.
— А тебе не противно было? — спросил он. — Просто игрушкой для неё быть?
Вайми вздохнул.
— Я её любил, знаешь. Серьёзно. И к… естественным влечениям пытался склонять всё равно.
— И? — с крайним интересом спросил Димка.
Вайми нахмурился.
— Ну, я же здесь…
— Да? И тебя не пороли каждый раз за "естественные влечения"? Значит всё же — любила.
— Может, и пороли, — хихикнул Юрка. — Просто он об этом не рассказывал. Может, там не одни мучения были.
Физиономия Асэта, однако, оставалась хмурой.
— Вообще — вспоминаю вот нами пережитое… Сам факт, что он может ходить и говорить, и шрамов не видно, означает, что не такая уж дева была и садистка…
Димка всё же не удержался от улыбки.
— Видимо да. Ну так и юнош же представляет ценность именно в комплектном виде, то есть, вырывать ему ноги или там глаза смысла особого нет. Вот плетью по попе постегать или там на муравейник посадить, чтобы волнительно помучился — это всегда можно.
— Сломать психику — не захотели или не смогли? — всё так же хмуро спросил Вайми Асэт.
Тот со странной смесью чувств — свирепости и смущения — взглянул на него.
— Не захотела, у неё не такой продвинутый садизм был всё же. И на муравейник сажала не затем, чтобы съели, а чтобы слегка понадкусывали, — он невольно передернулся. Димка невольно хихикнул — посадить эту зловредную личность голым задом на муравейник он и сам не отказался бы.
— А когда ты на опыты к магам напросился? — напомнил между тем Максим.
Вайми вскинул голову, явно до смерти довольный переменой темы.
— Там ощущения были… совсем странные, — он задумался, явно вспоминая. — Как будто твоё тело — уже и не твоё. Как будто тебя… куда-то вытесняет. Потом — только тьма. И в темноте…
