Плавучий мост. Журнал поэзии. №3/2016 - [43]

Давайте прочтём одно из его стихотворений.

Атомная сказка

Эту сказку счастливую слышал

Я уже на теперешний лад,

Как Иванушка во поле вышел

И стрелу запустил наугад.

Он пошёл в направленье полёта

По сребристому следу судьбы.

И попал он к лягушке в болото,

За три моря от отчей избы.

– Пригодится на правое дело! –

Положил он лягушку в платок.

Вскрыл ей белое царское тело

И пустил электрический ток.

В долгих муках она умирала,

В каждой жилке стучали века.

И улыбка познанья играла

На счастливом лице дурака.

Здесь Кузнецов даже не общенационален, а общечеловечен.

Многие современники не могли принять индивидуальности Кузнецова, проявлявшейся остро во фразах, таких как:

– Я пил из черепа отца…

или

– Отец! – кричу. – Ты не принёс нам счастья!..

будто не понимая, что нельзя выдёргивать фразы из контекста. Так выдернули у Пушкина из письма Петру Вяземскому высказывание о том, что поэзия «немного глуповата», цитируя, где надо и не надо, а фраза поэтом была использована в критическом замечании узко специально и утрированно:

«Твои стихи к Мнимой Красавице (ах, извини: Счастливице) слишком умны. – А поэзия, прости Господи, должна быть глуповата».

Я иногда спрашиваю у своих студентов, кого они считают наиболее ярким общенациональным поэтом современности. Как правило, какой-нибудь из вундеркиндов не задумываясь отвечает – Бродский. Хорошо, говорю, прочти что-либо из его стихов в подтверждение. Мнётся – и не находит. Бродский был неплохим поэтом, выше среднего уровня, но общенациональным поэтом не был никогда.

Его имя широко раздули, а творчества Бродского толком и не знают. Впрочем, несмотря на бытующее мнение, Бродский был не таким уж неприятным и сложным человеком в общении.

С.К. Но ведь не знают и творчества Кузнецова.

В.Г.: Да, верно, не знают и Кузнецова.

Но таких поэтов, как Кузнецов или Бродский, хотя бы узнать можно, они известны. А сколько неизвестных поэтов осталось за пределами внимания! Вот часто говорят: «Талант всегда пробьётся». Я утверждаю, что талант пробивается далеко не всегда. Не все личности так сильны, чтобы попасть в круг внимания. Таланту нужно помогать.

Кузнецов был самым ярким, самым индивидуальным общенациональным поэтом из известных в русской литературе.

Вот так в двух словах можно характеризовать творчество Юрия Кузнецова. Как его творчество сочеталось с его личностью, загадка. Но, видимо, как-то сочеталось.

Пётр Шушпанов (1941 – 2011) Стихотворения

Поэт, прозаик. Окончил истфак МГУ (отделение американистики). Работал научным сотрудником в Институте методов и техники управления, грузчиком, сторожем, переводчиком, дворником. Стихи и прозу писал с 60-х годов.

Публикацию подготовил Владимир Алейников

* * *

Арбатский маленький роман

Пишу в один присест…

Вопит ворона сквозь туман –

Как ей не надоест?

Звенит мороз, а у меня

Осенний дождик льёт.

Любви раскрыта западня –

Охотник жертву ждёт.

Желтеют вязы. Вяжет рот.

Горит красивый клён.

Снимает трубку доброхот

И обрывает сон.

Озябли руки. На ветру

Клубятся волоса.

Джульетта, девочка, мой друг!

Хотя б на полчаса

Прикинусь тем, кем был тогда

(Хоть был совсем другим) –

Когда нас счастье и беда

Окутали как дым.

1982

Пепельная совесть

Ненависть и зависть

Горести сродни. –

На ветру пожарищ

Солоны они.

Но избыток соли

Обжигает рот.

Отдаётся болью

Неба проворот.

А земля упрямо

Обернётся вспять

Пепельную совесть

В горстку собирать.

1975

* * *

Этот грустный мотив,

равнодушный как ветер,

прилетел ниоткуда и вновь улетел никуда –

под плакучих берёз

серебристые ветви

ухожу от тебя – от себя ухожу навсегда.

Я к себе не вернусь.

От меня ничего не осталось –

ни веселья былого, ни слёз,

ни иллюзий, ни слов, ни любви –

только холод в крови,

только памяти мглистой усталость –

эти, время, следы на душе –

отпечатки твои.

1968

* * *

Из тишины родится звук –

Он канет в тишину, –

Так камушек падёт из рук

И породит волну.

А там, в кромешной тишине,

На глубине,

Жив отголосок давних дней,

Как огонёк в окне.

1979

Посвящается Зельме

1

Она жила в конструктивистском доме,

похожем на корабль, летящий в тучах

сквозь толчею арбатских переулков…

Стоял октябрь или сентябрь кончался,

и листопад по городу слонялся,

сорил листвой на гаревых дорожках,

где кустики показывали рожки…

2

В её подъезде, сумрачном и гулком,

нам всё, казалось, обещало вечность –

и поцелуев жадная беспечность,

и запах аммиака, и окурки;

кошачий сумрак, милый всем влюблённым,

и каблучком пробитый листик клёна.

Наш вертоград и тайный дом свиданий

звал отдохнуть от уличных скитаний.

3

Десяток астр – лиловых, синих, белых…

«Чтоб дольше простояли… выпьем кофе?

тебя знобит? вот свитер… срежем стебли…» –

и наши тени на кухонных стенах:

кто с длинным носом – я иль Мефистофель?

Вился дымок, и кофеварка пела,

вскипала кровь и оживало тело.

4

Пушистый свитер, пахнущий духами,

я натянул. Не грела шерсть нисколько.

Огнём крапивным обстрекала только. –

(Нас согревают жаркие объятья

чужим теплом, которое под платьем

пронзительно прекрасно, хоть и горько). –

Они исчезли – страхи, робость, слабость,

как ядовита осязаний сладость!

5

(…В моей душе сознание греха

весьма сильно. Се признаю со скорбью.

И предка православного укоры

смиренно принимая, сердцем маюсь, –

«не сотвори прелюбы!» – содрогаюсь,