Плавучий мост. Журнал поэзии. №3/2016 - [41]

Мой враг наберётся сил.

Я в недра твои ухожу свистя,

Как сорок веков назад.

– Останься, надежда моя! Дитя!..

– Я жду! – отозвался брат.

1979

* * *

Я в жизни только раз сказал «люблю»,

Сломив гордыню тёмную свою.

Молчи, молчи… Я повторяю снова

Тебе одной неведомое слово:

Люблю, люблю!.. Моя душа так рада

На этом свете снова видеть свет,

Ей так легко, ей ничего не надо,

Ей всё равно – ты любишь или нет.

1980

Поединок

Противу Москвы и славянских кровей

На полную грудь рокотал Челубей,

Носясь среди мрака,

И так заливался: – Мне равного нет!

– Прости меня, Боже, – сказал Пересвет, –

Он брешет, собака!

Взошёл на коня и ударил коня,

Стремнину копья на зарю накреня,

Как вылитый витязь!

Молитесь, родные, по белым церквам.

Всё навье проснулось и бьёт по глазам.

Он скачет. Молитесь!

Всё навье проснулось – и пылью и мглой

Повыело очи. Он скачет слепой!

Но Бог не оставил.

В руке Пересвета прозрело копьё –

Всевидящий Глаз озарил остриё

И волю направил.

Глядели две рати, леса и холмы,

Как мчались навстречу две пыли, две тьмы,

Две молнии света –

И сшиблись… Удар досягнул до луны!

И вышло, блистая, из вражьей спины

Копьё Пересвета.

Задумались кони… Забыт Челубей,

Немало покрыто великих скорбей

Морщинистой сетью.

Над русскою славой кружит вороньё,

Но память мою направляет копьё

И зрит сквозь столетья.

1983

Простота милосердия

Это было у нас на войне,

Это Богу приснилось во сне,

Это Он среди свиста и воя

На высокой скрижали прочёл:

Не разведчик, а врач перешёл

Через фронт после вечного боя.

Он пошёл по снегам наугад,

И хранил его – белый халат,

Словно свет милосердного царства.

Он явился в чужой лазарет

И сказал: – Я оттуда, где нет

Ни креста, ни бинта, ни лекар –

ства.

Помогите!.. –

Вскочили враги,

Кроме света, не видя ни зги,

Словно призрак на землю вернулся.

– Это русский! Хватайте его!

– Все мы кровные мира сего, –

Он промолвил и вдруг улыбнулся.

– Все мы братья, – сказали враги, –

Но расходятся наши круги,

Между нами великая бездна. –

Но сложили, что нужно, в суму.

Он кивнул и вернулся во тьму.

Кто он? Имя его неизвестно.

Отправляясь к заклятым врагам,

Он прошёл по небесным кругам

И не знал, что достоин бессмертья.

В этом мире, где битва идей

В ураган превращает людей,

Вот она, простота милосердья!

1984

Голос

И вестник молчанья на землю сошёл,

Он мира коснулся и голос обрёл:

«Звезда подо мной, а под вами земля.

Я вижу: сквозят и сияют поля,

И недра прозрачны, и камень лучист,

И прах на дороге как бездна сквозист.

Но это не каждому видеть дано,

Светло в моём сердце, а в вашем темно».

Он бродит, неведомый вестник, и с нас

Не сходит сияние пристальных глаз.

Младенец от тёмного мира сего

Смеётся – во сне он увидел его.

Светло в моём сердце. И слышу в ночи:

«Сияй в человечестве! или молчи».

1987

Наваждение

Призраки с четвёртым измереньем

В мир проникли плотным наважденьем.

Среди них ты ходишь и живёшь,

Как в гипнозе, слыша их галдёж.

Лица их – сплошные негативы,

Мины их презрительно-брезгливы,

А в глазах как мысль мелькает цель,

Людям неизвестная досель.

Одного, другого ненароком

Тронешь, и тебя ударит током.

Мрак включён. Остерегайся впредь:

Ты задел невидимую сеть.

Тут система, ну а мы стихия,

А за нами матушка-Россия,

А за нами Божия гроза…

Всё-таки гляди во все глаза.

1988

Струна

В землю белый и красный легли,

Посылая друг другу проклятья.

Два ствола поднялись из земли

От единого корня, как братья.

В пыль гражданская распря сошла,

Но закваска могильная бродит.

Отклоняется ствол от ствола,

Словно дьявол меж ними проходит.

Далеко бы они разошлись,

Да отца-старика по наитью

Посетила счастливая мысль –

Их связать металлической нитью.

Слушай, слушай, родная страна,

В грозовую ненастную пору,

Как рыдает от ветра струна

И разносится плач по простору.

В ясный день не рыдает она,

И становятся братья родными.

И такая стоит тишина,

Словно ангел витает над ними.

1990

Сон

Я уже не поэт, я безглавый народ,

Я остаток, я жалкая муть.

Если солнце по небу зигзагом пойдёт,

То душа повторит этот путь.

Мать-отчизна разорвана в сердце моём,

И, глотая, как слёзы, слова,

Я кричу: – Схороните меня за холмом,

Где осталась моя голова!

1991

* * *

Что мы делаем, добрые люди?

Неужели во имя любви

По своим из тяжёлых орудий

Бьют свои… неужели свои?

Не спасает ни чох, ни молитва,

Тени ада полышут в Кремле.

Это снова небесная битва

Отразилась на русской земле.

Октябрь 1993

Серебряная свадьба в январе

Луна и снег блестят.

И серебрятся

Уже навеки волосы твои.

А чёрные до пят – мне только снятся,

Их шум напоминает о любви.

Про эти сны, про этот шум потери

Я расскажу тебе когда-нибудь.

Покуда гости не толкнулись в двери,

Я всё забыл –

и свой увидел путь.

Садился шар. Заря в лицо мне била.

Ты шла за мной по склону бытия,

Ты шла в тени и гордо говорила

На тень мою: – Вот родина моя!

И волосы от страха прижимала,

Чтоб не рвались на твой родной Восток.

Ты ничего в стихах не понимала,

Как меж страниц заложенный цветок.

Хотя мы целоваться перестали

И говорить счастливые слова,

Но дети вдруг у нас повырастали,

Красивые, как дикая трава.

Над нами туча демонов носилась.

Ты плакала на золотой горе.

Не помни зла. Оно преобразилось,

Оно теперь как чернь на серебре.

1994

Сухое зло

Копошится звёздный муравейник.

Все дороги отягчают дух.

Зло и сухо думает репейник