Плавни - [6]
После прохладного утра наступил солнечный весенний день. В садах цвели яблони, груши, абрикосовые и персиковые деревья. Нарядно одетые в белые и бледно–розовые уборы, смотрелись они в нежно–голубое небо, и белоснежные легкие облака казались их отражением.
Тимка сладко потянулся, оправил на себе еще раз пояс и побежал к воротам. Завернув на широкую улицу, что вела к базарной площади, он неожиданно столкнулся с Семеном Хмелем.
К его удивлению, Хмель не прошел мимо, а, смерив его с ног до головы пристальным взглядом, спросил:
— Так, говоришь, убили твоего батьку?
— Убили… — чуть слышно прошептал Тимка и покраснел.
— Так… Сколько тебе лет?
— Восемнадцать на Покров будет.
— Казак уже! Ведь я тебя еще маленьким помню.
Вот только растешь ты плохо.
— Плохо… — огорченно вздохнул Тимка.
— На лошади ездить умеешь?
— Умею. — Тимка осмелел и поднял голову. Прямо на него, в упор, смотрели черные глаза Хмеля. «Точно как у Наталки, — подумал Тимка, — только чуточку строже». А Семен Хмель, видимо, забавляясь смущением Тимки, бесцеремонно разглядывал его. «Ладный хлопец. Ростом, правда, маловат, зато голос — на весь отдел 1. Может, взять в самом деле к себе? Пускай промеж моих хлопцев воспитывается». И оглядев Тимку еще раз, спросил:
— В отряд ко мне пойдешь?
— Я?!
Тимка растерялся, он даже вспотел от волнения, Хмель добродушно усмехнулся.
— Что ж, с ответом не неволю, а только нечего тебе
зря болтаться. А матери твоей поможем, когда уборка подойдет.
Тимке хотелось сказать Хмелю, что еще до начала уборки его отряд вырубят белые, а сам Хмель, если только останется жив, далеко будет от своей хаты. Но вместо этого он нерешительно проговорил:
— Коня нету, Семен Матвеевич.
— Дам. Мою рыжую кобылу возмешь. Шашка у тебя отцовская найдется, а карабины у нас есть в запасе. Ну, чего рот раскрыл? Беги, гуляй, завтра утром ко мне, в гарнизон, придешь.
Хмель ушел, а Тимка, взволнованный неожиданным предложением, стоял, как вкопанный, и смотрел ему вслед. «Неужто он и в самом деле хочет принять меня в гарнизонную сотню? Ведь там все партизаны, а я… Нет, не может того быть, чтобы он не знал правды о моем батьке. Притворяется. А и то ведь — откуда ему знать? Вся станица верит… Нет, все равно не пойду в его вшивую сотню!.. А конь?..»
Давнишней, горячей мечтой Тимки было иметь своего верхового коня.
Он с минуту постоял в раздумье, потом, махнув рукой,
направился к базару. «Нет, не пойду. Не надо мне и коня его. Наши придут, — мне Ерка любого коня даст».
Разыскивая на базаре Наталку, Тимка увидел нескольких знакомых казаков из отрядов есаула Гая м полковника Дрофы. Все эти казаки были из других станиц и потому смело расхаживали по базару. При встрече с Тимкой многие дружески улыбались, другие делали вид, что не знают его, и равнодушно проходили мимо. «Сегодня много наших на базаре», — радовался Тимка, отыскивая глазами Наталку. Увидев в толпе хорунжего Шпака, помощника и ближайшего друга есаула Гая, рванулся к нему, но вовремя одумался и прошел мимо. Хорунжий Шпак, одетый в коричневую черкеску, стоял с батогом в руке возле воза с вяленой рыбой и что–то говорил пожилой женщине в красной юбке. Тут же крутился Ванька Храп.
Пройдя до конца базара, Тимка в нерешительности остановился. Наталки нигде не было видно. Он уже хотел повернуть назад, когда его кто–то окликнул. Тимка обернулся и увидел жену своего брата Георгия, Полю. Светло–русая, сероглазая, она казалась гораздо моложе своих двадцати четырех лет. Ее по–девичьи стройная фигурка и миловидное, всегда веселое лицо с чуть вздернутым носом заставляли оглядываться на нее даже пожилых казаков.
Поля была из соседней, Каневской станицы. Два её старших брата служили командирами в Красной Армии, а младший ушел добровольцем к генералу Шкуро и теперь скитался в Челбасских плавнях, в отряде полковника Гриня.
Тимка задержался взглядом на невестке и, встретясь с ее насмешливым взором, отвел глаза.
— Где же мать?
— В церковь, Тимочка, пошла, а ты, видать, Наталку шукаешь? — Поля подошла вплотную, взяла Тимку за руку! И заглянула ему в глаза. — Видать, сладко целует тебя твоя цыганка, что «за подолом ее бегаешь. Эх, Тимка.
причаровала она тебя!
— А ты отчаруй! — пошутил Тимка.
— Ерку боюсь, а то я бы попробовала. — И, слегка оттолкнув его от себя, Поля засмеялась.
— Иди к магазину, там она. Должно, очи проглядела, тебя высматривая.
…У магазина девчата встретили Тимку веселыми возгласами:
— Наталка, Тимка идет!
— Тимочка, иди к нам.
— Тимка, ты что, теперь одной Наталке песни спиваешь, нам не хочешь?
— Глядите, девчата, какой он нарядный!
С шутками и смехом они окружили Тимку, вытолкнув в середину круга Наталку. Круг стал шириться, раздалось хлопанье в ладони, — и Тимке волей–неволей пришлось танцевать.
Улучив удобную минуту, Он шепнул Наталке:
— Сегодня к заходу солнца приду к вашему саду.
2
Наталка подоила корову, прибрала в хате и накормила пришедших от речки белых уток. Потом помылась нагретой солнцем водой и стала принаряжаться. Сегодня она хотела быть особенно нарядной и потому надела на себя свою лучшую юбку, шелковую красную блузку и оплела голову черными косами.
В повести ПУТИ-ДОРОГИ Б.А.Крамаренко показывает, как в борьбе за советскую власть складывались и закалялись характеры людей, как сталкивались и боролись социальные силы, как в мучительных, порою, противоречиях рождалось правильное понимание действительности, как отдельные люди, идя разными жизненными тропами (Андрей Семенной, Владимир Кравченко и др.), выбирались на правильную дорогу.
Алексей Николаевич Леонтьев родился в 1927 году в Москве. В годы войны работал в совхозе, учился в авиационном техникуме, затем в авиационном институте. В 1947 году поступил на сценарный факультет ВГИК'а. По окончании института работает сценаристом в кино, на радио и телевидении. По сценариям А. Леонтьева поставлены художественные фильмы «Бессмертная песня» (1958 г.), «Дорога уходит вдаль» (1960 г.) и «713-й просит посадку» (1962 г.). В основе повести «Белая земля» лежат подлинные события, произошедшие в Арктике во время второй мировой войны. Художник Н.
Эта повесть результат литературной обработки дневников бывших военнопленных А. А. Нуринова и Ульяновского переживших «Ад и Израиль» польских лагерей для военнопленных времен гражданской войны.
Владимир Борисович Карпов (1912–1977) — известный белорусский писатель. Его романы «Немиги кровавые берега», «За годом год», «Весенние ливни», «Сотая молодость» хорошо известны советским читателям, неоднократно издавались на родном языке, на русском и других языках народов СССР, а также в странах народной демократии. Главные темы писателя — борьба белорусских подпольщиков и партизан с гитлеровскими захватчиками и восстановление почти полностью разрушенного фашистами Минска. Белорусским подпольщикам и партизанам посвящена и последняя книга писателя «Признание в ненависти и любви». Рассказывая о судьбах партизан и подпольщиков, вместе с которыми он сражался в годы Великой Отечественной войны, автор показывает их беспримерные подвиги в борьбе за свободу и счастье народа, показывает, как мужали, духовно крепли они в годы тяжелых испытаний.
Рассказ о молодых бойцах, не участвовавших в сражениях, второй рассказ о молодом немце, находившимся в плену, третий рассказ о жителях деревни, помогавших провизией солдатам.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.