Плата за страх - [49]
— А ты не знаешь, Том, — небрежно спросил Комаров, — что же такое может быть с Надиным пейджером связано? Ведь получается, они из-за него чуть убийство не совершили.
— Откуда мне знать? — Панкратова пожала плечами. — Я, правда, Наде в тот день — это же тогда, когда меня уволили, было — передавала, чтобы она мне позвонила или забежала. Но в этом же ничего такого. А разве они не из-за отпечатков пальцев боялись?
— Отпечатки — ерунда, — вздохнул Олег. — Ну доказали бы мы, что Рыкалова держала его в руках, ну и что? Нет, пейджер им наверняка был нужен по иной причине.
— Ты думаешь — в его памяти сохранилось какое-то опасное для них сообщение? — догадалась Кузнецова. — А если в самой фирме узнать? Может, они тоже хранят сообщения?
— Узнавал. Хранят. Но только месяц. Так что теперь и у них пусто, и у нас все сгорело. А мы так и не знаем, из-за чего вся эта катавасия. То есть целых две, получается, катавасии. Одна у тебя, вторая — у Тамары.
— Нет, — поправила его Кузнецова, — катавасия одна. Никак я не могу поверить, чтобы у двух знакомых людей одновременно начались неприятности и были бы они никак не связаны! Но если это не жены Ряшки работа, тогда я просто не знаю, на кого думать. Ладно! Утро вечера мудренее. Хватит обо мне. У тебя-то на работе как? Не звонили еще?
— Ой, тьфу, тьфу, тьфу! — Панкратова еще и по столу постучала. — Пока все как в сказке. И работа интересная, и не пристает никто.
Подруги обсудили благоприятный поворот в судьбе Тамары и решили, что самое большее, что она может позволить в честь праздника: чуть умерить безвкусицу нарядов и грима. Они провели ревизию вышедших из моды вещей, уцелевших у Панкратовой и принесенных Кузнецовой. Оказалось, нарядов хватит, чтобы еще полгода играть роль представительницы «синих чулков».
— Блеск! — сказал Олег, увидев Тамару. — Такая ты — ангел.
— Ничего, когда ты там пустишь корни, — утешила ее Надежда, — когда переживешь наскоки, тогда — постепенно — и вернешься к нормальному виду.
— А ну его! — Тамара отмахнулась. — Много от него радости?
— Правильно! Чем меньше видно, тем больше уважаешь в женщине человека. — Олег влез в дамский разговор, за что был урезонен недоумевающим взором Кузнецовой.
— Да, видать, лучше уж так, — вздохнула Панкратова. — Лучше быть уродкой, но делать, что нравится, и прилично зарабатывать.
Это было нечто новое для Надежды, которая и сама в душе полагала, что Тамара порой одевается слишком вызывающе для той недотроги, которой слыла.
— Не скажи, — возразила Кузнецова ради истины. — Как выглядишь, такой себя и ощущаешь. А какой себя ощущаешь, такой и являешься. Тебе вовсе не нужно превращаться в мымру насовсем.
Посвежевшая от слез и шампанского Надежда сидела перед ней такая радостная, что Тамара так и не смогла рассказать ей позорную правду о себе. Не стала больше и приставать с расспросами о возможном будущем.
Кузнецова полезла в сумочку и достала две коробочки и конверт:
— Это вам с Зайкой от Деда Мороза. Тебе — сережки, ей — брошка. А это — снимки, которые Олег сделал, пока следил за Рыкаловой. Глянь. Вдруг узнаешь кого-нибудь.
Тамара нехотя перебирала цветные фотографии. Увидев снимок, на котором пожилой мужчина с узкими плечами и широким тазом сидел на скамеечке рядом с молодой женщиной, Тамара невольно ойкнула.
— Вот. — Она показала снимок подруге.
— Ой, — тихо удивилась и Надежда. — Откуда ты знаешь Зинку?
— Какую еще Зинку? Я знаю этого гада. Это же Глебский!
— Та-ак, — протянул Комаров, — это твой шеф из «Снабсбыта»?
— Ну да.
— И что же ему нужно от меня? — спросила Кузнецова сухо.
Она уловила встревожено-сердитый взгляд Олега и явственно прочла в нем: «Вот тебе и бесплатная доброта. Доигралась?»
— Если бы я знала! — Тамара умоляюще сжала руки у груди и в отчаянье предположила: — Может, ты… Это… Знакома с мужем его сестры?
Панкратовой было за что благодарить помогавшую ей Надежду. Но Тамара ошибалась, полагая, что отзывчивость Кузнецовой означает, что та не изменилась. Той студентки, которая от избытка сил и широты души метала молот куда подальше, давно не было. Отзывчивость стала избирательной, а от широты чувств вообще мало что осталось. Но, объясняя себе случившиеся в ней перемены, Надежда не ссылалась на времена. Это было бы слишком скучно, на ее вкус. Она предпочитала радоваться ниспосланной мудрости. Той самой, которая помогает отличить ситуации, когда надо просто верить, от тех, когда необходимо убеждаться. И были у Кузнецовой приятельницы, о которых она предпочла забыть. Чтобы не заразиться унынием.
Путь к достатку простым не бывает. Быстрым — случается, а вот простым — нет. За время «вольного выпаса» в коммерции и в страховании Надежда поняла: не столько деньги просвечивают людей, сколько их отсутствие. Потому что оно чаще встречается: бедняков, которым хватает, — мало, а богачей, которым мало, — полно.
«Скажи мне, — сформулировала Надежда, — на что тебе не хватает, и я пойму, чего от тебя ждать».
Панкратовой не хватало денег и сил, чтобы найти работу, на которой бы ее ценили по заслугам. Типичный случай. Но Кузнецова видела: Тамара не потому хранит верность безнадежному делу, что считает себя ни на что иное не годной. Она упрямо верила — как миллионы врачей и учителей в России, — что беспредел вот-вот кончится, что государство спохватится и даст наконец окорот проходимцам и бестолочам. И это, по мнению Надежды, та наивность, которую надо уважать. На ней жизнь держится.
В порыве гнева гражданин Щегодубцев мог нанести смертельную рану собственной жене, но он вряд ли бы поднял руку на трёхлетнего сына и тем самым подверг его мучительной смерти. Никто не мог и предположить, что расследование данного преступления приведёт к весьма неожиданному результату.
Предать жену и детей ради любовницы, конечно, несложно. Проблема заключается в том, как жить дальше? Да и можно ли дальнейшее существование назвать полноценной, нормальной жизнью?…
Будущее Джимми Кьюсака, талантливого молодого финансиста и основателя преуспевающего хедж-фонда «Кьюсак Кэпитал», рисовалось безоблачным. Однако грянул финансовый кризис 2008 года, и его дело потерпело крах. Дошло до того, что Джимми нечем стало выплачивать ипотеку за свою нью-йоркскую квартиру. Чтобы вылезти из долговой ямы и обеспечить более-менее приличную жизнь своей семье, Кьюсак пошел на работу в хедж-фонд «ЛиУэлл Кэпитал». Поговаривали, что благодаря финансовому гению его управляющего клиенты фонда «никогда не теряют свои деньги».
Очнувшись на полу в луже крови, Роузи Руссо из Бронкса никак не могла вспомнить — как она оказалась на полу номера мотеля в Нью-Джерси в обнимку с мертвецом?
Действие романа происходит в нулевых или конце девяностых годов. В книге рассказывается о расследовании убийства известного московского ювелира и его жены. В связи с вступлением наследника в права наследства активизируются люди, считающие себя обделенными. Совершено еще два убийства. В центре всех событий каким-то образом оказывается соседка покойных – молодой врач Наталья Голицына. Расследование всех убийств – дело чести майора Пронина, который считает Наталью не причастной к преступлению. Параллельно в романе прослеживается несколько линий – быт отделения реанимации, ювелирное дело, воспоминания о прошедших годах и, конечно, любовь.
Егор Кремнев — специальный агент российской разведки. Во время секретного боевого задания в Аргентине, которое обещало быть простым и безопасным, он потерял всех своих товарищей.Но в его руках оказался секретарь беглого олигарха Соркина — Михаил Шеринг. У Шеринга есть секретные бумаги, за которыми охотится не только российская разведка, но и могущественный преступный синдикат Запада. Теперь Кремневу предстоит сложная задача — доставить Шеринга в Россию. Он намерен сделать это в одиночку, не прибегая к помощи коллег.
В небольшом городке Владимирской области одно за другим происходят преступления, связанные с одним из крупнейших обувных предприятий страны. В подозрительной автокатастрофе погибает главный бухгалтер, происходит пожар на фабрике, прокурора Марию Шнейдер обнаруживают повешенной в собственном доме. Для расследования громких преступлений из Москвы вызывают группу полковника Реваева.
Сашка Шубин, простой парень из Донбасса, не отделял себя от своей страны. Родился в СССР, учился в школе, отслужил в армии… Когда советская Украина стала независимым государством, Александр не особо философствовал: вокруг по-прежнему была его страна и люди общей с ним судьбы… События 2014 года раскололи понятный ему мир, и в глубокую расщелину гражданского противостояния стало стремительно затягивать людей и территории. Александр, которого события на киевской площади Независимости застали командиром столичного спец подразделения МВД «Беркут», поставлен перед сложным выбором.
Следователь Лунин вновь получает дело, которое с полным основанием можно занести в категорию безнадежных. Успешный бизнесмен с женой и дочкой выехал на машине в длительное путешествие по стране. Остановились на пикник в живописном месте. На них напала группа неизвестных. Жена и дочь погибли, муж — в реанимации. Очнувшись, не мог сообщить ни одной подробности. Никаких следов, никаких улик… Кажущийся неповоротливым Лунин начинает поиски хоть каких зацепок, но каждая ниточка рвётся: возможные свидетели гибнут друг за другом.
Бывший офицер спецслужб Юрий Огнев догадывается, по чьей вине он стал заключенным и вынужден отбывать наказание. Он задумывает и осуществляет дерзкий побег из лагеря таким образом, чтобы никто не стал искать его. Он лелеет планы поквитаться с обидчиком. Пробираясь по заполярной тундре, Огнев натыкается на «эхо войны» — погибший советский самолет, так и не довезший до американцев золото в счет оплаты ленд-лиза. Он решает забрать золото и воспользоваться им для мести, ну и, конечно, чтобы жить дальше, как захочется, в свое удовольствие…