Планета Йоргов - [76]
Надо было, конечно, сообщить на Землю о встрече с гардрарцами и переслать расшифрованное содержание послание тех, с кем должны будут выйти на контакт Ли, Ги и Лейли. Но пришедший сигнал, несущий гиперграмму, был слишком сильно ослаблен, и усиление его требовало очень уж большого количества энергии по сравнению с тем, что тратилось на пересылку на Гардрар. Очевидно, из-за того, что Земля не обладала еще гипераппаратами, такими совершенными, как гардрарские.
В результате, от посылки ответной гиперграммы на Землю решено было воздержаться. Хотя и после долгих обсуждений и споров.
«Если бы еще хоть немного отложили вылет, то сообщение с Земли успели бы переслать нам туда. Ну, и тогда можно было бы задержаться на Гардраре — быть подольше рядом с моим сыном. И так, впереди годы разлуки, когда буду в полете с Ли и Ги: коло пяти для меня, но почти пятьдесят для него — он уже изменится неузнаваемо, мой дорогой мальчик. Если сейчас уже двадцать ему, то будет больше семидесяти: не исключено, что уже может стать и дедом. Да: если бы, если бы…». Сложившаяся ситуация была ударом.
— Может быть, будет возвращаться из разведывательного полета один из гардрарских гиперэкспарессов, — пытался как-нибудь утешить её Лал.
— Если только произойдет чудо. Пока еще ни одного не было с самого нашего появления здесь, — печально улыбнулась она. — Надо было, конечно, дождаться гиперграммы отсюда об их прибытии.
— Была же договоренность с Отцом, что через десять лет прилетят, — попытался хоть как-то оправдаться Лал: понимал, что Лейли слишком права. Ведь надеялся, что темп гуманистического восстановления, достигнутый перед их отлетом, не снизится. Но тогда, целиком занятый подготовкой отлета сюда, он мало очень участвовал в тех делах и не понимал, какие проблемы могут возникнуть и затормозить процесс. А на Гардраре пришлось участвовать только в этом: стало ясно, насколько непросто происходит он. Наверно, было бы настоящее чудо, если бы всё проходило гладко.
62
Немало всего произошло за время их отсутствия. Продолжали увеличивать число энергостанций: накопление энергии должно было обеспечить в будущем более частую связь через гиперпространство с Землей и Гардраром.
Важнейшим занятием поселенцев продолжало оставаться и создание плодородных почв. Разрослись стада скота: уже не столько для обеспечения мясом и молоком, сколько для получения больших количеств навоза. Для того же значительно увеличили число куриных и голубиных ферм: для получения богатого азотом помета.
Немалым источником внесения азота служило и использование сидератов. Не ограничиваясь этим, использовали всё, что могло служить органическим удобрением: превращенные в опилки сухие сучья деревьев и древесную кору, не слишком пока значительное количество человеческих экскрементов. И, особенно, компост: создаваемый непременно с помощью вермитехнологии: использовании дождевых червей.
Но куда более значительным оказалось то, что произошло с оставленными на Земле-2 «примитивными» гардрарцами. С бывшим подопытными и, особенно, бывшими «наложницами» и «наложниками».
Первых было несравнимо больше. Из них умерло некоторое количество тех, на которых произвели наиболее бесчеловечные эксперименты. Но оказались и другие: кто после прекращения таких на них, смогли стать здоровей. Что говорить: они все теперь жили совершенно иначе. Спокойно, занимаясь чем-то доступным, чему научили земляне: несложным играм, в том числе и спортивным; ужению рыбы; выращиванию цветов на клумбах и овощей в маленьких огородиках, обрабатываемых ими вручную. Научились плясать и петь. Полюбили смотреть всякие представления и состязания — в том числе по связи. Но лишь единицы смогли освоить грамоту и какой-то счет.
Зато это оказалось по силам почти всем вторым. Но не это показалось наиболее поразительным: все они обзавелись детьми, хотя и не все составили по примеру землян семьи. И эти людхи-дети представляли нечто особенное.
Как и дети землян, они посещали детские сады, и некоторые уже школы. Вместе с землянскими детьми. Хотя и уступали землянам в успехах в развитии и учебе, но отнюдь не разительно. Ведь с ними непрерывно дополнительно занимались ученики-земляне старшей ступени, как это было принято на Земле.
И потому смогли воспринять язык землян настолько, что даже друг с другом предпочитали говорить на нем, а не на языке своих родителей. В разговоре с теми из них, кто уже учился в школе, в том, что касалось именно учебы, прилетевшие гардрарцы могли вести разговор только с помощью блока-переводчика: дети по — гардрарски обладали лишь ограниченным словарным запасом, полученным от родителей.
Но, как оказалось, всё же некоторые гардрарские слова и даже целые выражения от них переняли в свою очередь их землянские товарищи по детскому саду или школе. Так что молодая поросль Земли-2 уже чем-то отличалась от детей не только Гардрара, но и Земли.
Однако, и взрослые земляне, заселившие Землю-2, своими знаниями отличались благодаря оставленной им копии Центрального архива Гардрара. Изучение его, которое интенсивно вели до возвращения «Ковчега», однако, встречало немало трудностей: многие исходные понятия землян и гардрарцев не совпадали. Требовались дополнительные разъяснения.
Роман-антиутопия.В древние и средние века количество ученых исчислялось единицами — в наше время их количество огромно и будет увеличиваться всё больше и больше благодаря научно-техническому прогрессу. Но чем может быть чревата эта, существующая уже, тенденция вытеснения физического труда интеллектуальным?Будущее на Земле — непонятно, насколько дальнее. Сверхвысокий уровень развития всего, и общество, состоящее почти из одних ученых-интеллектуалов. А тех, кто непригоден для интеллектуального труда, «неполноценных», безжалостно используют.
Если характер вдруг резко меняется — это обычно не к добру. Но чтоб настолько! Перемены приводят Настю не куда-нибудь, а в чужую вселенную, где есть непривычные боги и маги, и более привычные ненависть и надежда… А как же наш мир? Кажется, что в отличие от того, параллельного, он начисто лишён магии. Но если очень-очень хорошо поискать?
Господи, кто только не приходил в этот мир, пытаясь принести в дар свой гений! Но это никому никогда не было нужно. В лучшем случае – игнорировали, предав забвению, но чаще преследовали, травили, уничтожали, потому что понять не могли. Не дано им понять. Их кумиры – это те, кто уничтожал их миллионами, обещая досыта набить их брюхо и дать им грабить, убивать, насиловать и уничтожать подобных себе.
Обычный программист из силиконовой долины Феликс Ходж отправляется в отдаленный уголок Аляски навестить свою бабушку. Но его самолет терпит крушение. В отчаянной попытке выжить Феликс борется со снежной бурей и темной стороной себя, желающей только одного — конца страданий. Потеряв всякую надежду на спасение, герой находит загадочную хижину и ее странного обитателя. Что сулит эта встреча, и к каким катастрофическим последствиям она может привести?
Сергей Королев. Автобиография. По окончании школы в 1997 году поступил в Литературный институт на дневное отделение. Но, как это часто бывает с людьми, не доросшими до ситуации и окружения, в которых им выпало очутиться, в то время я больше валял дурака, нежели учился. В результате армия встретила меня с распростёртыми объятиями. После армии я вернулся в свой город, некоторое время работал на лесозаготовках: там платили хоть что-то, и выбирать особенно не приходилось. В 2000 году я снова поступил в Литературный институт, уже на заочное отделение, семинар Галины Ивановны Седых - где и пребываю до сего дня.
Я родился двадцать пять лет назад в маленьком городке Бабаево, что в Вологодской области, как говорится, в рабочей семье: отец и мать работали токарями на заводе. Дальше всё как обычно: пошёл в обыкновенную школу, учился неровно, любимыми предметами были литература, русский язык, история – а также физкультура и автодело; точные науки до сих пор остаются для меня тёмным лесом. Всегда любил читать, - впрочем, в этом я не переменился со школьных лет. Когда мне было одиннадцать, написал своё первое стихотворение; толчком к творчеству была обыкновенная лень: нам задали сочинение о природе или, на выбор, восемь стихотворных строк на ту же тему.
«Родное и светлое» — стихи разных лет на разные темы: от стремления к саморазвитию до более глубокой широкой и внутренней проблемы самого себя.