План побега - [38]

- Нет.

Так, обсуждая случившееся, мы шли по площади, долго-долго, бесконечно огибая Кастильо-де-лос-Леонес, и в конце концов оказались у стены Чакарита. О матче, на который мы шли, я вспомнил, кажется, лишь на следующее утро, когда раскрыл свой дневник.

Они поженились через полгода. Почти сразу, через служанок и посыльных из магазинов, стали распространяться слухи, к сожалению, подтверждающие прогнозы Альберди. Не опровергало слухов и то, что мы сами видели, навещая наших друзей в доме на улице 11 Сентября, где они жили с доньей Виситасьон и Кристиной, - Диего уехал в Штаты учиться, он там получил стипендию. Мы надеялись, что все уладится с рождением первого ребенка; и вот детей стало уже четверо, а мира в семье все не было.

Милена, похоже, умела довести до бешенства кого угодно, только не Эллера. Он бродил, как призрак среди битв, призрак, разумеется, преследуемый и неприкаянный, на который натыкалась то одна из воюющих сторон, то другая: то Милена, то донья Виситасьон или Кристина.

- Как он ни старается устраниться, - говорил Альберди, - а все это мешает ему заниматься.

- В сущности, именно его желание устраниться и выводит Милену из себя, - заявлял Кривоногий. - Ничто так не раздражает, как бой с призраком.

- И что ей неймется? Почему она не оставит его в покое? - отрешенно, как бы разговаривая с самим собой, повторял Альберди.

- Почему они не разведутся? - подхватывал Козел.

Разговор этот происходил на свежем воздухе. После женитьбы Эллера мы лишь изредка наведывались на улицу 11 Сентября; мы теперь предпочитали беседовать, бродя по улицам, чем сидя у кого-нибудь дома или в кафе.

- А знаете, почему Милена с ним не разводится? - как-то раз сказал Козел. - Из-за денег.

Природная ядовитость у Козла часто брала верх над малодушием. Мы тогда всерьез разозлились на него, но от праведного гнева нас отвлекло разумное замечание Альберди:

- Милене деньги нужны не для себя самой, а чтобы дать образование детям.

- Все из-за пса, - утверждал Кривоногий. - Милена приговорила его к смерти, он еще чудом жив. Она говорит, что пес старый, что держать дома такую старую, да еще разжиревшую собаку - негигиенично. Посмотрим, что будет дальше.

Длинный взял меня за локоть и отвел в сторону.

- Думаю, настало время действовать, - зашептал он. - Альберди для этого не подходит, он своей рассудительностью только раздражает Милену. Тебе следовало бы внушить этим двоим, что пора прекратить петушиные бои. Пускай Эллер перестанет валять дурака: в конце концов, у него прекрасная жена. Будь я на его месте, уж я бы не стал тратить время на изучение анатомии мозга. А Милене надо объяснить наконец, что она замужем за научным светилом. Если она хоть немного его поддержит, Эллер станет крупным ученым.

Я не противоречил ему, но не торопился ввязываться в это дело. Вернувшись домой, я отнес примус в свою комнату, заварил мате и думал до глубокой ночи. В этом вопросе, как и в любом другом, я, безусловно, был на стороне Милены, но и Эллер был ни в чем не виноват. Даже если тут была вина Милены, наполовину или больше, скажи я ей об этом, при ее-то известной вспыльчивости, я тут же сделался бы в ее глазах предателем и перебежчиком. Оставалось одно: поговорить с матерью Эллера и Кристиной; но, уж конечно, не мне было учить этих дам сдержанности. Рассудив так, я с легким сердцем лег спать.

На следующее утро, едва успев продрать глаза, я услышал в телефонной трубке голос Козла, с этаким характерным горловым призвуком, какой у него появляется, когда он сообщает дурные вести.

Он сказал:

- Кажется, бедняга Эллер дошел до точки. Говорят, сегодня ночью он ходил на сборище спиритов. Теперь ему только масоном заделаться недоставало.

Я никаким слухам не верю, поэтому тотчас позвонил Эспарренам. Подошел Кривоногий. Я сказал полувопросительно:

- Говорят, сегодня ночью Эллер ходил на сборище спиритов.

- Да, - позевывая подтвердил Кривоногий. - Теперь ему только масоном заделаться недоставало.

Показания совпали! Я едва пришел в себя. Я знал, что это за сборища, потому что несколько лет назад вместе с Эллером был на одном, в Центре Спиритизма в Бельграно. Незабываемое зрелище: пузатенький столик красного дерева спускался по лестнице шаг за шагом. А получив подтверждение квалифицированных людей - мы там были с главой Совета Попечителей больницы Роусона и с представителем партии "Народное Здоровье", - что столик спустился совершенно самостоятельно, я воистину растерялся. Потрясение вылилось у меня в длительный кризис, пошатнувший мое душевное равновесие. Как можно принимать всерьез всю эту нашу суету, споры, амбиции, если есть другая жизнь, если мы можем общаться с духами? Альберди и Эллер, как сейчас помню, утешали меня тем, что именно вера в ту, другую жизнь и делает наши чувства глубокими, оправдывает все наши желания. Одному из них я на это отвечал, что он не видел шагающего столика, другому - что он плохо разглядел столик и доводы его неубедительны.

Я снова позвонил Эспарренам и попал на Длинного:

- Я слышал, Эллер ходил на сборище спиритов. Что до меня, я мог бы снова отправиться на такое сборище, лишь совершенно отчаявшись, и потому я спрашиваю сам себя, не пребывает ли в отчаянии Эллер; в общем, я собираюсь немедленно сделать то, о чем ты просил меня вчера вечером.