Пламя свастики (Проект Аугсбург) - [16]
Глава 7
А то, что эта странная особа
С покойницей была, а не одна,
Должно бы означать любовь до гроба...
Данте Алигьери
Пу-гу-у-у!
Виктор подскочил и помянул нечистого по-русски.
-- Вот уж не думал, что на старости лет стану осквернителем могил! - произнес он, оглядываясь в поисках совы.
-- С нами поведешься, еще и не такому научишься! - одобрительно кивнул Джек. Клер ничего не сказала, только передернула плечами и переложила аккумуляторный фонарь из левой руки в правую.
Над древним кладбищем восходила луна - дынная корочка. "Бледна, проявится луна, как на старинном фотоснимке" - пришло в голову Виктору неведомо зачем. Ноги шелестели лопухами и бурьяном. Хорошо, что все надели брюки - наверняка тут полно крапивы той жгучей сучьей разновидности, какая растет только в таких дурных пустынных местах.
-- Вот здесь! Свети, Клери! - англичанин указал на невысокий, в рост человека, склеп, подобие греческого храмика с двумя дорическими колоннами по сторонам медной двери.
Джек потянул за кольцо в пасти бронзовой львиной головы и тихо дверь отворилась. Внутри, в маленькой комнате с мутно-белыми мраморными надгробьями он вставил ломик под крайнюю справа крышку. С тяжким скрежетом плита подалась, открывая черный провал. Свет фонаря подрагивал на мшистых стенах и, наверное, не нравился мертвым.
Виктор склонился над соседней плитой, погладил ладонью поверхность.
-- Слушай, а тут есть забавная эпитафия.
-- Тут уже ничего нет, - отозвался Уэйн, бесстрашно и кощунственно шаря в могиле, - все стерлось за четыреста лет.
-- Фигушки. Это для вас стерлось. Смотрите! - под рукой нечеловека мрамор замерцал розовато, и засветилась золотая надпись. - Что-то неясное.
-- Старофранцузский, - девушка склонилась над его плечом и прозрачной ладошкой отбросила назад темные волны волос. - Целое стихотворение:
Положите меня на отвесном яру,
Чтоб внизу протекала, сверкая, река.
Чтоб застыла на влажном холодном ветру
У того, кто глаза мне закроет, рука.
И оставьте меня отдохнуть одного,
Не среди многогробия серых могил.
Накажите друзьям - не тревожьте его:
Что такое покой, он давно позабыл.
Как не нами завещано было вовек,
С подаяньем, молитвой оплачьте меня...
Я пугаюсь Суда. Я живой человек.
Я боюсь бесконечного злого огня...
...Там должно быть спокойно, тепло и легко...
Подо мною река, а вокруг облака...
Наконец перестала дрожать у него -
У того, кто глаза мне закроет, рука...
-- Ничего, пристойно, - невозмутимо отозвался коммандос, выкладывая на надгробие нечто длинное, завернутое в зеленую прорезиненную ткань (похоже, кусок немецкого мотоплаща). Виктор распеленал и осмотрел карабин "Маузер" 98к, открыл затвор, заглянул в патронник - что там можно было увидеть, неизвестно, но осмотр его удовлетворил. В свертке еще лежал оптический прицел в граненом пластмассовом футлярчике.
-- Он уже пристрелян, - предупредил Джек, доставая меньшие свертки - бесшумные автоматы.
...Клери остановилась, услышав негромкий лязг из комнаты Вика. Плотнее запахнула любимую синюю кофточку, одним глазом заглянула в приоткрытую ветром дверь. Виктор разбирал карабин.
После ночной экспедиции он так и не ложился. Босой, одетый только в шорты и белую сетчатую тенниску, Вик сидел на кровати, и оружие казалось вырезанной для ребенка игрушкой в его руках. Мускулы поршнями ходили под гладкой, почти безволосой кожей с легким загаром.
Вот он снял оптический прицел TFZ-2 и бережно, словно хрустальный бокал, положил его на одеяло рядом с собой. Вынул затвор, осмотрел его, отложил, поглядел в патронник одним глазом, хмыкнул. Карабин методично превращался в запчасти. Звякнула пружина ударника. Клери отвернулась - таким Вик не нравился ей.
Инженер, а по совместительству и сапер приехал вечером следующего дня, как и обещалось. Высокий брюнет с буйными кудрями и небольшой бородкой на смугловатом лице, одетый в черное заношенное кашемировое пальто, без шляпы, в дешевом костюме и убогих туфлях неистребимо рыжеватого цвета. Но взгляд выше - и забывалась полунищая одежда. Ловкие карие глаза сверкали каким-то яростным весельем. Твердые губы слегка улыбались под ниточкой усов, большие и красивые руки подрагивали, когда он говорил, словно им не терпелось жестикулировать.
- Франц Голуа, - представился он хмурому провожатому, тот кивнул и показал на выход с вокзала, где двое немцев в серо-зеленом уже заканчивали проверку документов. Высокий белокурый фельдфебель в кепи сунул книжечку обратно в руку приезжему и махнул длинной костлявой рукой на улицу: мол, форт!
В доме из серого камня ждали с нетерпением. Виктор вслед за Джеком пожал его руку - горячую и сухую. Чем-то этот человек напоминал породистого скакуна или гончую - столь же бурный темперамент, но стянутый цепью острого рассудка.
-- Давайте пообедаем - сейчас в поездах достать чего-нибудь пожевать невозможно. Война. - Француз как-то виновато улыбнулся. Виктору он понравился. Клер не было дома, и сели за стол без нее. Скромная пища тяжелого времени все же явно радовала гостя, вместе с бутылкой отменного бордо из довоенных запасов. Постепенно выяснилось, что гость и вправду до войны был инженером, строил даже оборонительные укрепления на бесполезной "линии Мажино", но с нападением Германии, благодаря армейской глупости и неразберихе, попал в танковые части.
Политическая полиция Российской империи приобрела в обществе и у большинства историков репутацию «реакционно-охранительного» карательного ведомства. В предлагаемой книге это представление подвергается пересмотру. Опираясь на делопроизводственную переписку органов политического сыска за период с 1880 по 1905 гг., автор анализирует трактовки его чинами понятия «либерализм», выявляет три социально-профессиональных типа служащих, отличавшихся идейным обликом, особенностями восприятия либерализма и исходящих от него угроз: сотрудники губернских жандармских управлений, охранных отделений и Департамента полиции.
Монография двух британских историков, предлагаемая вниманию русского читателя, представляет собой первую книгу в многотомной «Истории России» Лонгмана. Авторы задаются вопросом, который волновал историков России, начиная с составителей «Повести временных лет», именно — «откуда есть пошла Руская земля». Отвечая на этот вопрос, авторы, опираясь на новейшие открытия и исследования, пересматривают многие ключевые моменты в начальной истории Руси. Ученые заново оценивают роль норманнов в возникновении политического объединения на территории Восточноевропейской равнины, критикуют киевоцентристскую концепцию русской истории, обосновывают новое понимание так называемого удельного периода, ошибочно, по их мнению, считающегося периодом политического и экономического упадка Древней Руси.
Эмманюэль Ле Руа Ладюри, историк, продолжающий традицию Броделя, дает в этой книге обзор истории различных регионов Франции, рассказывает об их одновременной или поэтапной интеграции, благодаря политике "Старого режима" и режимов, установившихся после Французской революции. Национальному государству во Франции удалось добиться общности, несмотря на различия составляющих ее регионов. В наши дни эта общность иногда начинает колебаться из-за более или менее активных требований национального самоопределения, выдвигаемых периферийными областями: Эльзасом, Лотарингией, Бретанью, Корсикой и др.
Оценки личности и деятельности Феликса Дзержинского до сих пор вызывают много споров: от «рыцаря революции», «солдата великих боёв», «борца за народное дело» до «апостола террора», «кровожадного льва революции», «палача и душителя свободы». Он был одним из ярких представителей плеяды пламенных революционеров, «ленинской гвардии» — жесткий, принципиальный, бес— компромиссный и беспощадный к врагам социалистической революции. Как случилось, что Дзержинский, занимавший ключевые посты в правительстве Советской России, не имел даже аттестата об образовании? Как относился Железный Феликс к женщинам? Почему ревнитель революционной законности в дни «красного террора» единолично решал судьбы многих людей без суда и следствия, не испытывая при этом ни жалости, ни снисхождения к политическим противникам? Какова истинная причина скоропостижной кончины Феликса Дзержинского? Ответы на эти и многие другие вопросы читатель найдет в книге.
Пособие для студентов-заочников 2-го курса исторических факультетов педагогических институтов Рекомендовано Главным управлением высших и средних педагогических учебных заведений Министерства просвещения РСФСР ИЗДАНИЕ ВТОРОЕ, ИСПРАВЛЕННОЕ И ДОПОЛНЕННОЕ, Выпуск II. Символ *, используемый для ссылок к тексте, заменен на цифры. Нумерация сносок сквозная. .
В книге сотрудника Нижегородской архивной службы Б.М. Пудалова, кандидата филологических наук и специалиста по древнерусским рукописям, рассматриваются различные аспекты истории русских земель Среднего Поволжья во второй трети XIII — первой трети XIV в. Автор на основе сравнительно-текстологического анализа сообщений древнерусских летописей и с учетом результатов археологических исследований реконструирует события политической истории Городецко-Нижегородского края, делает выводы об административном статусе и системе управления регионом, а также рассматривает спорные проблемы генеалогии Суздальского княжеского дома, владевшего Нижегородским княжеством в XIV в. Книга адресована научным работникам, преподавателям, архивистам, студентам-историкам и филологам, а также всем интересующимся средневековой историей России и Нижегородского края.