Пламя свастики (Проект Аугсбург) - [15]

  -- Например, Джек. - Виктор не изменил положения, только скользнул потемневшими глазами по аккуратной фигуре собеседника, затянутой в серый костюм. - "Герой, но незаметный. Одет в серое, и много спас человеческих жизней", - процитировал он мысленно. Вслух зевнул, и прозвучало это невежливо, не по - европейски.

  -- Вы правда читаете мысли? - Уэйн даже не дрогнул лицом.

  -- Правда? Да. - У Виктора отчего-то не было ни малейшего желания кривить душой перед этим профессионалом. - И вы не француз. Вы английский офицер, как у вас говорят, коммандос. Строевик. Были в Африке, хотя загар давно сошел.

  -- Лейтенант группы дальнего действия.

  -- Славное дело. Но негусто для трех лет чистилища. Как всегда, в чинах быстрее всего растут тыловые жопы.

  -- Точно. - Джек неожиданно искренне рассмеялся и сразу изменил отношение к себе. Блеск отличных зубов делал его узкое, породистое, но не слишком красивое лицо много моложе и мягче. - Но и вы, простите, не лыком шиты, как я слыхал. Только не говорите, что пошутили тогда, с танками. Я - то не духовидец, но у вас взгляд характерный. Оценивающе - скромный. Кадровый офицер?

  -- Пес с вами... Капитан НКВД. - Виктор тоже улыбнулся, одними губами, но Уэйн понял, что завоевал доверие: он был хорошим физиономистом.

  -- Как сказано еще Киплингом, нет Востока, и Запада нет... - Джек не закончил фразу, подождал.

  -- У нас говорят проще: рыбак рыбака видит издалека. - Русский вздохнул, и англичанин это заметил. - Ладно, излагайте ваше дело. Можете мне доверять.

   Прошло около часа, наконец коммандос погасил в блюдце сигарету, а чекист принялся левой массировать затылок, что-то нелестное бормоча по-русски.

  -- И лезть к черту в зубы, так? - Виктор поставил тонкую молочно-белую чашку на стол. - Джек, нужна группа.

  -- То-то и оно. Если подходить серьезно, а эти наци там, на объекте, ребята о-очень серьезные, то нужен снайпер...

  -- Я могу подработать. За половинную плату, сэр. - Лицо русского искривилось. - Только дай оружие.

  -- Будет. Инженер для прохода сквозь укрепления, и хороший сапер при этом - там не обойдется без минных полей, каких-нибудь поганых ловушек, потом кто-то, кто хорошо понимает в радиотехнике, и медик...Да, хорошо бы медика. Конечно, рану перетянуть каждый из нас сможет, но если дело серьезнее... Хватит. Больше не надо, меньше, - пожалуй, некуда. Фруктовый салат, если вернемся, нам обеспечен. Как жаль все же, ты не можешь внушить охране этой чертовой крепости, что мы - инспекция от самого Гитлера...

  -- Ага, без машины, без документов, без охраны, без паролей... И даже если все это будет - новые лица тут же привлекут внимание, позвонят напрямую в Берлин... Понятно излагаю?

  -- Ладно, ладно, я просто пошутил. Я все понимаю, друг.

  -- Спасибо, хоть не зовешь товарищем...

   Виктора под вечер вот уже третий день донимали тянущие головные боли. Во рту словно нагадила жаба. И все же он смотрел в темное небо с горькой радостью, - сегодня дошла весть о сражении на Курской дуге. Он лучше французов понимал, что значит такая победа. И сколько жизней стало платой. Где-то под звездами, на ужасной высоте мигнула еще одна, нештатная звезда, и тогда черную занавесь рассек белый луч, еще один скрестился с первым.

   В эти секунды неуклюжий от дополнительной брони Fw-190 из таранной эскадрильи ПВО Арнхейма залпом четырех пушек распорол крыло "Ланкастера" и пошел к темной земле, не избегнув очереди "браунингов" хвостового стрелка. Английский бомбардировщик тяжко, медлительно развернулся, но искра из развороченного выхлопного коллектора подожгла хлещущий бензин, и четырехмоторный гигант рухнул в ста пятидесяти километрах от Арнхейма и в трехстах метрах от внешнего периметра объекта "Аугсбург". Наутро поисковые команды разобрали обломки и достали семь черных, скорченных тел. В зубах командир "Ланкастера" сжимал почти неповрежденную трубку - но только зубы торчали из углей, что остались от лица.

   Вчера она вошла в комнату, когда разговор уже, по сути, закончился, и эти несчастные секретчики допивали кофе. Пара голубых и пара темных, почти черных - глаза обратились на нее. Кажется, у англичанина получилось уговорить Виктора на это безнадежное дело. Сердце у девушки сжалось, словно застыло. Она незаметно потерла локтем левый бок и сказала:

  -- У вас будет инженер, Джек. Завтра вечером он должен приехать. Сильно рискуя, кстати сказать. И медик-радиотехник у вас будет. - Она стояла в дверном проеме, высокая, в белом открытом платье и белых туфлях на каблуке, с каштановыми локонами на голых плечах, словно киноактриса. - Будет! - звонко повторила она. - Я им буду!

  -- No! A mad girl!.. - англичанин всплеснул руками в испуге, который у человека иной репутации показался бы забавным.

  -- Sdvinylas! - это непонятное слово произнес русский, морща широкий лоб и щуря стального цвета глаза.

  -- Non, друзья мои, я не сумасшедшая. У вас нет выбора, а я вполне здорова, не падаю от вида крови и хорошо стреляю. Физически тоже не дистрофик. Я хочу им отомстить! - Слово "им" она произнесла с такой застарелой ненавистью, что мужчины почувствовали - отговаривать бесполезно. Вик скорбно покачал головой: она поняла, о чем он думает: "А ведь тебе придется убивать, девочка?" Поняла, и гордо и гневно глянула на него.