Пламя над Тереком - [4]

— Есть посадить! — повторил Михалев, повернулся и вышел.

После отбоя воздушной тревоги лейтенант снова зашел к своему начальнику.

— Чокнутый он какой-то! Знаете, что несет! Твердит, что он генерал… Да еще Герой Советского Союза…

Комендант молча выслушал помощника, а потом спросил:

— Документы проверил?

— Нет у него ничего… Голая болтовня, — махнул рукой лейтенант.

— А ну веди его сюда. Сейчас мы его разгенералим, — приказал он.

Вскоре Михалев привел задержанного.

— Ну, гражданин? — спросил комендант вошедшего, который по-прежнему держал под мышкой полбуханки черного хлеба.

— Не гражданин, а генерал-майор, — поправил тот.

— О-о-о! Вроде бы не видно… — старший лейтенант измерил его взглядом острых глаз.

Мужчина в белье разломал хлеб на две части. К удивлению коменданта и его помощника, он вынул из хлеба Золотую Звезду и партбилет.

Комендант просмотрел партбилет, потом сверил фотографию с личностью и встал.

— Извините, товарищ генерал-майор, — козырнул старший лейтенант. — Но почему вы сразу к нам не обратились?

— В двух словах не объяснишь всего, товарищ старший лейтенант. — Генерал присел. — Может, найдется, во что обмундировать меня?

— Попробуем, товарищ генерал, — отчеканил комендант. — Размеры только…

— До тонкостей ли сейчас? Несите что есть.

— Лейтенант, одеть товарища генерала, — приказал комендант.

— Есть одеть! — повторил Михалев и быстро вышел. После ухода Михалева наступило неловкое молчание. Коменданту хотелось узнать, что заставило генерала оказаться в исподнем. Может, струхнул и бросил свою часть, снял форму и спасает свою душу? Тысячи сомнений сверлили коменданту голову.

Генерал понял его и прервал неловкое молчание:

— Война, товарищ старший лейтенант. И моему виду не удивляйтесь. Война может поставить человека в самые нелепые ситуации.

— Согласитесь, представить генерала в такой форме… — заговорил комендант, косясь на сидевшего перед ним человека. — Мне пришлось начинать войну на границе. Потом воевал в Одессе до последнего часа. И оборонял Севастополь, пока вражеская пуля не обожгла все нутро… Из госпиталя вот сюда попал…

— Все верно, старший лейтенант, и я не первый день на фронте, — прервал его генерал и поднялся. — Наша оборона на Куме, Маныче и Малке смята фашистскими танками и эсэсовцами. С минуты на минуту могут занять и твой Моздок… На Куме я чудом спасся: реку переплыл под пулеметным и автоматным огнем. Не было времени думать о форме, в реке она осталась. Пришлось скинуть. А как случилось, что генерал без войска оказался, в другой раз объясню. На войне и такое бывает… Где же твой лейтенант запропал? — Генерал нервно шагал по цементному полу босыми ногами. — Ковер бы хоть какой постелили, а то ноги коченеют, насморк тут у тебя заработаешь…

В полуподвальном помещении под разбитым бомбой домом действительно было прохладно, зато сравнительно безопасно.

— Разрешите, товарищ генерал? — ввалился Михалев и положил на стол принесенную амуницию.

— Это хорошо! — повеселел генерал и стал быстро натягивать на себя брюки.

Теперь «гражданин» был одет по форме: брюки с лампасами, правда, оказались узковатые, китель неглаженый и тесноватый в плечах, сапоги тоже были не совсем по ноге, но все это шло ему. И старший лейтенант попросил:

— Разрешите, товарищ генерал, Звезду вам прикрепить?

— Теперь это можно, — улыбнулся генерал, опуская партбилет в карман нового кителя. — Скажите, мосты через Терек еще не взорваны? Мне в штаб армии.

— Мосты, товарищ генерал, еще целы, — доложил старший лейтенант и приказал своему помощнику — Михалев, сопровождать товарища генерала, лично доставить на моей машине в штаб армии.

— Есть сопровождать! — повторил лейтенант и обернулся к генералу: — Прошу в машину.

— Ну, до встречи, старший лейтенант! — Генерал пожал коменданту руку. — Как фамилия?

— Казаев, товарищ генерал, старший лейтенант Казаев, Александр Борисович!

Оставшись один, Казаев задумался: «Как же так? Есть приказ: «Ни шагу назад!», а мы все отступаем и отступаем. Задами в Терек уперлись. Куда же дальше? А тут еще этот генерал в исподнем…»

Бои, тяжелые, оборонительные бои, шли в районе Прохладного. Нальчик находился в полукольце. Противник нацелился на Грозный и Орджоникидзе через Моздок и Эльхотовские ворота. Подготовлены к взрыву мосты через Терек… Западный Кавказ тоже в огне. Битва развернулась у Новороссийска и на подходах к Туапсе на перевалах Клухории, Маруха… Удар наносится в спину Черноморской группе войск… Окружен Сталинград…

Взрыв потряс стены.

Казаев выскочил на улицу. Оказалось, что взорвали мост через Терек.

«Рано! Рано!» — хотелось крикнуть Казаеву.

Командир саперов явно поторопился со взрывом. Как теперь переходить буйную реку? Как перебросить на правый берег тех, кто прикрыл отход наших подразделений?

Бой идет на линии железной дороги и на станции. Первые танки и мотоциклисты противника уже ворвались на улицы города. А дивизион бронепоездов все еще сражается с танками и пехотой в самой гуще фашистов, курсируя по ветке Прохладное — Гудермес.

Ничем тут комендантский взвод Казаева помочь не мог. И он приказал отходить к Тереку, сосредоточиться напротив кирпичного завода и не подпускать немцев в этот район до тех пор, пока все паши бойцы не переправятся па тот берег.