Пламя над Тереком - [31]

По-видимому, бой на шоссе вызвал страшную панику среди понтонеров. Они метались по берегу, подтягивали лодки к воде, заводили моторы.

Старшина Налетов с ходу накрыл эту «флотилию» залпом ротных минометов. Паника усилилась. Гитлеровцы отчаянно палили из автоматов и винтовок.

Две лодки уже отошли от берега. Комсорг Андрюша Сепягин вырвался вперед и кинул несколько гранат. Его примеру последовали Картамышев и Травников. Огонь минометов был прекращен, и вся наша группа бросилась к берегу.

Одна граната Сепягина разорвалась в лодке. Андрюша, подражая морякам, закричал: «Полундра, фриц!» Этот возглас подхватили и другие…

Старшина с отделением бойцов двигался вниз по течению — вылавливать гитлеровцев.

Я разыскал Травникова. Приказал ему взять еще двух бойцов, собрать документы убитых немцев и немедленно вернуться.

Гремя запасным диском, подбежал пулеметчик из десантников, здоровый, коренастый парень. После я узнал его фамилию — Гончаров.

— Огонь по шлюпке! — Это была первая моя команда. До сих пор я не поднимался выше наблюдателя и «советника»— не было необходимости: войны хорошо справлялись и без меня.

После нескольких очередей одна из лодок, достигшая уже середины реки, накренилась, сидящие в ней солдаты плюхнулись в воду.

Схватка с лодками продолжалась. Минометчики уничтожили восемь шлюпок. Число фрицев, погрузившихся на дно, трудно было определить: возможно, некоторым и удалось выбраться на берег где-нибудь у Стодеревской или Галюгаевской. Я видел, как они барахтались в темных волнах…

Немало ушло времени на сбор людей. Долго не возвращались Налетов, Картамышев и комсорг Сепягин.

Дважды прибегал связной от Курковича: «Всех минометчиков — на исходное!»

Операция завершилась успешно. Сепягин привел промокшего до нитки унтера — пожилого, сгорбленного и жалкого. Налетов и Картамышев тоже вернулись с пленным. Это был совсем молодой солдат. Он скалил зубы в улыбке, говорил на каком-то незнакомом языке и без конца смеялся.

А старшина Налетов сокрушался, потеряв свои великолепные никелированные шпоры.

Оказывается, преследуя немцев, он попал в полосу МЗП (малозаметного препятствия), запутался и еле вырвался из него, разодрав при этом голенища и рукава гимнастерки.

После боя я попросил Андрюшу Сепягина написать небольшое донесение о том, как действовали его комсомольцы в эту ночь.

На следующий день он представил листок, озаглавленный: «Наш ответ на призыв комсомольцев-воинов генерала Лелюшенко».

Старший лейтенант Казаев уже передал по рации донесение: гвардейцы 9-й стрелковой бригады соединились с его отрядом, который отбил две контратаки гитлеровцев— одну со стороны Кизляра, вторую с южного берега реки. Было ясно, что немцы снова собрались с силами и отряд могут уничтожить.

Цаллагов вовремя доложил об этом командованию.

Начальник штаба корпуса полковник Глонти лично распорядился отозвать отряд Казаева, но без танков и орудий, которые теперь поступили под командование комбрига Власова.

За ходом операции внимательно следило корпусное начальство…

Роты моряков Цаллагова закрепились у рощи западнее Предмостного. Здесь было тихо, как будто в долговременной обороне, и мы имели возможность сделать перекур, закусить.

Меня заинтересовал старший лейтенант Александр Казаев. Бета не очень много знал о нем, хотя они и земляки. Один — моряк, другой — пехотинец. К тому же Казаев не являлся штатным подчиненным Цаллагова, он временно действовал на участке этого батальона. Казаев мог появиться со своими людьми в любом соединении корпуса.

С некоторых пор командование корпуса выделило из числа молодых офицеров тех, кто был способен выполнять сложные задачи по диверсии на флангах или в тылу противника. Это действительно беззаветно храбрые люди…

Я видел, как в день боевого крещения 11-го корпуса, на подступах к Моздоку, горсточка курсантов Ростовского артиллерийского училища под командой молодого офицера Румянцева отбивала танковую атаку — с утра до самого вечера.

Через четыре дня я узнал, что атаки фашистов продолжаются, но ни один танк противника пробиться вперед не может. Горсточка храбрецов тает, но ни метра родной земли не отдает врагу. Командир бригады сказал: «Мы спокойны — там Румянцев…»

Вернувшись в часть, Румянцев проспал в блиндаже целые сутки, а когда комбриг приказал вызвать героя, чтобы вручить награду, Румянцева не оказалось на месте: он вернулся на свой рубеж без всякого приказа, вернулся в самое пекло не ради ордена.

Таким был и мой друг Ибрагим Курбатов на высоте «Крейсер». Таким был командир батареи Хотулев. А сколько их было и есть!

Такими я вижу офицеров Олеся Курковича и Сашу Казаева. Это под их началом в районе селения Кизляр за одни сутки противнику был нанесен чувствительный удар: разгромлено два батальона пехоты, уничтожено 27 танков и 64 автомашины с боеприпасами и средствами материального обеспечения.

В ответ 10 сентября гитлеровское командование бросило в бой до 120 танков и два пехотных полка 370-й дивизии, пытаясь прорвать фронт и выйти на шоссе Кизляр— Раздольное — Сухотское. Все новые атаки были отбиты с большими потерями для противника.

Но выдохлась ли Моздокская группировка противника? На какое-то время — да. Тщательно разработанный план прорыва к грозненской нефти по «гладкому пути» долины Алханчурт развеян в прах. «Броневой каток» Клейста не получился, вместо него — танковое кладбище.