Пламя над Тереком - [170]
Я надеюсь на самое лучшее.
Целую. Любящая тебя твоя Валя».
Астан тогда ответил:
«Милая моя, дорогая Валюша! Извини, что так долго не отвечал тебе. Я знаю, что ты беспокоишься и правильно надеешься на лучшее. У меня все хорошо, здоров.
Тебя я люблю больше всех на свете, а долго не отвечал тебе потому, что по условиям работы я не мог тебе сообщить точно, чем я занимаюсь и почему я здесь. Существуют у нас особые дела, о которых мы не можем писать в письмах.
Вот теперь, когда тебе сказали, что сюда нужен пропуск, ты, наверное, поняла и то, что сюда посылают лучших ребят. Да и радость хотел тебе доставить — прислать вымпел и приз, которые я собирался завоевать на состязаниях по гребле. А поскольку они начинались через неделю, то я подсчитал — срок недолгий, и ты письмо получишь очень скоро…»
Астан бережно сложил письма и, держа их в руке, ушел мыслями в далекие дни своей комсомольской юности…
Поезд приближался к Ленинграду. Московские студенты, сидевшие в душных вагонах, тоскливо посматривали в окна, на хмурое холодное небо, и переговаривались.
— Сперва осмотрим город, а потом уже в казарму, — сказал один.
— Лично мне сперва надо повидать знакомую девушку, — говорил другой.
— Вы как хотите, а я сначала к родственникам, — громко высказывал свое желание третий.
Астан слушал эти разговоры настороженно.
— Первым делом в казармы, ребята, и строем, а потом уже по своим личным делам. Не забывайте — нас представители флота будут встречать.
Кто-то успел нарисовать язвительную картинку.
— Оркестр духовой, ребята, и красивые девушки с букетами!
Все рассмеялись.
Астан нахмурился. Он был назначен старшим группы. У него все еще звучали в ушах слова, сказанные секретарем Московского комитета комсомола: «Если наши добровольцы поведут себя недисциплинированно — отвечать будешь ты!» Но попробуй убеди их, что они уже не студенты, а воины, моряки и должны соблюдать порядок. Родина призвала их в Военно-Морской Флот, комсомол выдал им путевки в большую военную жизнь, а они все еще думают, что находятся в институтских коридорах.
Наконец поезд замедлил ход, заскрипели тормоза, вздрогнули, останавливаясь, вагоны. Открылись тяжелые двери теплушек, и парни начали выпрыгивать на серый асфальт.
Астан спрыгнул первым и осмотрелся. На перроне стояли два моряка — один старшина, другой без знаков отличия. Астан подошел к ним, спросил, не их ли они встречают.
— Так точно! — ответил старшина. Он, видимо, ожидал рапорта. Но его не было, и Астан не знал, как это делается.
Тем временем высадившиеся из вагонов столпились на перроне, держа в руках чемоданы и свертки. Надо было что-то делать, и Астан громко скомандовал:
— В одну шеренгу стройся!
Шеренги не получилось, но какое-то равнение в толпе произошло. Астан обратился к старшине:
— Приехали, товарищ моряк, принимайте нас!
Старшина подошел к ребятам.
— От имени моряков Балтфлота приветствую вас, посланцев Ленинского комсомола, и поздравляю с приездом в город Ленина!
В толпе раздались одинокие возгласы, кто-то захлопал в ладоши, послышалось несмелое «ура». Астан краешком уха услышал слова старшины, обращенные к матросу:
— Дисциплинку-то не иначе как по дороге растеряли…
Моросил дождь. Ребята кое-как построились в нестройную колонну и двинулись за старшиной, идя не в ногу, разговаривая меж собой. Шли по бесконечно длинным улицам большого незнакомого города. Время тянулось медленно, и только под вечер вся группа дотянулась до места.
Широкая, напоминающая спортивный зал казарма, куда ввели добровольцев, была выстроена, видимо, еще при Петре Первом. Посредине длинные столы из грубых досок, вдоль стен — двойные койки, на них неотесанные доски, поверх которых лежали матрацы и подушки.
— Размещайтесь, товарищи, выбирайте себе место по душе и готовьтесь — скоро ужин будет, — с некоторой иронией в голосе сказал старшина и ушел.
Астан и его товарищи по училищу Жора Соколов и Миша Лапицкий устроились рядом.
— Надо держаться вместе, так надежнее, — сказал Жора.
— Если мы здесь не будем дружны, тогда мы годимся разве что собакам на закуску, — с едкой усмешкой заметил Лапицкий.
— Да, тут нам и «Цусима» и «Капитальный ремонт».
— Сосунки мы, салаги. Пропустят через сито — тогда моряки.
Долго Астан не мог заснуть. Вспомнил родную Осетию, Москву, горную академию, в которой уже целый год проучился. Он был принят туда без экзаменов, в числе отлично закончивших рабфак.
Пока Астан учился в Дзауджикау, потом в Ростове и Москве на рабфаке имени Артема, семья Кесаевых увеличилась. Теперь у него были три брата и три сестры. Мать и отец работали в колхозе.
Летние каникулы Астан всегда проводил в горах Дигории. Последние каникулы он провел там же, но уже не в гостях, а на летней практике: собирал коллекцию горных пород. Вернулся в академию с полной сумкой разных камней, содержавших примеси цветных металлов. Он уже готовился к лабораторным исследованиям, мечтал об открытиях.
Но тут Астана вызвали в Московский обком комсомола.
— Товарищ Кесаев, — сказал ему секретарь обкома комсомола, — как ты смотришь на то, чтобы пойти служить в Военно-Морской Флот?
— Я готов выполнить любое задание комсомола! — ответил Кесаев.
На русский язык переведено уже несколько книг известного осетинского писателя Тотырбека Джатиева — «Два друга», «Морской джигит», «Горная звезда», «Пламя над Тереком», «Дика», издан сборник повестей и рассказов. В настоящую книгу включены две повести. В первой — «Тайными тропами» — поведана действительная история храброго командира особой партизанской бригады осетина Хатагова, которая действовала в годы войны на территории Белоруссии. Во второй повести — «Мои седые кудри» — рассказывается о судьбе осетинки Назират — о ее безрадостном детстве, которое прошло в условиях царской России, о молодых и зрелых годах, совпавших с рождением и становлением советской власти на Кавказе.
Осетинский писатель Тотырбек Джатиев, участник Великой Отечественной войны, рассказывает о событиях, свидетелем которых он был, и о людях, с которыми встречался на войне.
Следы остаются — первая книга о милиции Северной Осетии. Вместе со всеми органами внутренних дел страны сотрудники милиции республики стоят на переднем крае борьбы с пережитками прошлого в сознании людей. Решительно пресекая преступные посягательства на социалистическую и личную собственность граждан, личность и права советских людей, они борются за утверждение социалистической законности и справедливости, за высокую дисциплину и образцовый общественный порядок. В создании сборника приняли участие журналисты, работники МВД республики.
Алексей Николаевич Леонтьев родился в 1927 году в Москве. В годы войны работал в совхозе, учился в авиационном техникуме, затем в авиационном институте. В 1947 году поступил на сценарный факультет ВГИК'а. По окончании института работает сценаристом в кино, на радио и телевидении. По сценариям А. Леонтьева поставлены художественные фильмы «Бессмертная песня» (1958 г.), «Дорога уходит вдаль» (1960 г.) и «713-й просит посадку» (1962 г.). В основе повести «Белая земля» лежат подлинные события, произошедшие в Арктике во время второй мировой войны. Художник Н.
Эта повесть результат литературной обработки дневников бывших военнопленных А. А. Нуринова и Ульяновского переживших «Ад и Израиль» польских лагерей для военнопленных времен гражданской войны.
Владимир Борисович Карпов (1912–1977) — известный белорусский писатель. Его романы «Немиги кровавые берега», «За годом год», «Весенние ливни», «Сотая молодость» хорошо известны советским читателям, неоднократно издавались на родном языке, на русском и других языках народов СССР, а также в странах народной демократии. Главные темы писателя — борьба белорусских подпольщиков и партизан с гитлеровскими захватчиками и восстановление почти полностью разрушенного фашистами Минска. Белорусским подпольщикам и партизанам посвящена и последняя книга писателя «Признание в ненависти и любви». Рассказывая о судьбах партизан и подпольщиков, вместе с которыми он сражался в годы Великой Отечественной войны, автор показывает их беспримерные подвиги в борьбе за свободу и счастье народа, показывает, как мужали, духовно крепли они в годы тяжелых испытаний.
Рассказ о молодых бойцах, не участвовавших в сражениях, второй рассказ о молодом немце, находившимся в плену, третий рассказ о жителях деревни, помогавших провизией солдатам.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.