Пламя и шелк - [33]

– Я сделаю все, чтобы она стала моей.

– Что? – Мать отступила на шаг назад и испуганно смотрела на Лукаса. – Только не это… Что за безумие?! Лукас, она долгие годы ждала Петера фон Вердта. Я уверена, что через пару недель они сыграют свадьбу, теперь, когда он вернулся.

– А я и не утверждал, что это будет легко.

– Ты сумасшедший, если веришь, что у тебя есть хоть один шанс на победу. Она любит фон Вердта с тех пор, как доросла до того, чтобы понять, что такое любовь. И он любит ее тоже. Не обрекай себя на несчастье, придумывая, что ты сможешь что-то изменить.

– Я ничего не фантазирую, мать. Я просто решил, что попытаюсь. Если я этого не сделаю, то буду всю оставшуюся жизнь мучиться вопросом, что было бы, прояви я бо`льшую смелость.

– Ох, горюшко-горе. – Его мать, заметно опечаленная, снова опустилась на скамью напротив него. – Это не закончится добром, Лукас. Даже если бы она тебя полюбила – а я говорю, этого никогда не будет, – ты поверишь, что фон Вердт так легко позволит увести его невесту? Господи боже мой, тебе же нужна его помощь здесь, чтобы справиться со своим заданием. Нет, Лукас, будь благоразумным, пожалуйста. Есть столько очаровательных, работящих, толковых девушек в Райнбахе и окрестных селах. Ну почему это должна быть именно Мадлен Тынен?

Этот вопрос не раз задавал себе и сам Лукас в прошлую бессонную ночь, когда ему стало абсолютно ясно, что с ним происходит. Ответ был понятен. Без слов. Он молча посмотрел в переполненные беспокойством глаза матери.

Она долго выдерживала его взгляд, не проронив ни слова, а затем тихо вздохнула.

– Ох, беда-беда.

– Да ну, все так печально?

Тони, более тридцати лет выполняющий обязанности приказчика и одновременно слуги в доме Кученхаймов, всего на два года моложе Хедвиг, появился на кухне. Проходя к столу, он излучал неизменное добродушие и рассудительность. Затем понюхал рагу и уселся рядом с Лукасом. При этом он тщательно разгладил безрукавку, прикрывающую его небольшой живот, и начал изучать Лукаса своими умными, окруженными морщинками от смеха, карими глазами.

– Мальчик, мальчик, ты же как будто не должен был в этот раз привезти своей матери проблемы? Я-то считал, что эти времена уже прошли.

Вообще-то, здесь было не принято, чтобы простые работники так доверительно тыкали хозяйскому сыну, но Лукас очень тепло принимал подобное отношение Тони. Он знал Тони столько, сколько жил на свете, и ценил его не только за то, что тот образцово вел все торговые дела семьи, но еще и потому, что все эти годы он был крепкой, надежной опорой Хедвиг. Лукас даже подозревал, что между ними существуют отношения более близкие, чем просто дружеские.

Лукас никогда бы не посмел сам начать разговор на эту тему. Но то, как эти двое относились друг к другу, как они смотрели друг на друга, близость между ними не осталась им не замеченной. Он наблюдал за развитием этих отношений одновременно с радостью и с тревогой, потому что, с одной стороны, он желал матери хоть немного женского счастья, а с другой, получается, что Хедвиг уже много лет живет в грехе с мужчиной, намного ниже ее по социальному положению. И сколько бы проступков ни было на счету Лукаса, все они меркли на фоне возможного скандала, если бы об этих неравных отношениях узнали в городе.

– Нет-нет, Тони, не волнуйся. – Хедвиг быстро взяла себя в руки и улыбнулась почти безмятежно. – Лукас как раз рассказывал мне о своих планах, и они показались мне чересчур смелыми. Особенно в эти неопределенные времена.

– Итак, у тебя есть планы, Лукас? – Тони с любопытством рассматривал Лукаса своими умными карими глазами. – Тогда выкладывай. Если тебя снова пытаются одолеть твои старые завиральные идеи, у меня должны быть возможности вовремя тебя от них избавить.

* * *

– Отец? У вас до ужина есть минуточка времени для меня? – Мадлен зашла в контору и закрыла за собой дверь. Когда отец оторвал свой взгляд от корреспонденции, она решительно подошла ближе к его письменному столу. – Я бы очень хотела кое-что обсудить с вами. Деловое предложение.

– Да? – Его брови выгнулись дугой, так ему было интересно. – Что за предложение?

– Должна добавить, оно исходит не от меня.

– Становится еще интереснее. – На его губах появилась почти незаметная улыбка. – Это кто же смог сделать моей дочери такое деловое предложение, что оно даже ее заинтересовало? Это же не ушастый Шубкнехт?

– О нет, точно не он! Как вы могли такое подумать, отец? – Хотя она и немного нервничала, тем не менее рассмеялась. – Тогда бы мне пришлось опасаться, как бы вместе с ним не оказаться в дерьме.

– Замечательно, что тут наши взгляды совпадают, доченька. Тогда поведай мне, от чьего имени ты будешь делать предложение и почему этот человек не захотел сам ко мне обратиться?

– Он этого не сделал, потому что я ему запретила.

Уголок рта отца непроизвольно вздрогнул.

– То есть ты не считаешь нужным представить мне этого человека?

Мадлен почувствовала, как у нее зарделись щеки, однако она пыталась не обращать на это внимания.

– Речь идет о капитане Лукасе Кученхайме. – После того, как отец никак не отреагировал на ее сообщение, она растерянно замешкалась. – Вы не удивлены?