Пламя дьявола - [57]

— Витас, amigo. — К ним подбежал капитан Лопес. — Клянусь Богом, я поверить не мог, что кто-то может спастись в таком обвале. — Он показал назад. — Их выносят.

Рэчел сделала невольное движение, и он взглянул на нее.

— О, не вашего брата, сеньорита. Он сломал ногу, но он жив. Он был почти у самого входа, когда начался обвал. Один из моих людей накладывает ему шину, а потом вы сможете с ним поговорить.

— Капитан Лопес, — голос у Рэчел дрожал, — я собираюсь вас поцеловать…

— Сеньорита, — он с опаской покосился на Витаса, но улыбка у него на лице была восторженная. — Буду очень польщен.

Он наклонился, и она прижалась губами к его щеке.

— Всю жизнь, — сказала она, — я буду помнить, как вы тащили меня из этой дыры к свету и чистому воздуху. Это было чудо — то, что вы там оказались. А теперь вы еще вернули мне Марка.

Он засмеялся.

— Вряд ли это можно назвать чудом, сеньорита. Чудеса надо планировать, и нам долго пришлось ждать возможности уничтожить Родригеса и его банду. Витас работал с нами заодно, предложив себя самого как приманку. Когда мы узнали, что Родригес захватил вашего брата, мы поняли, что, наше время пришло. Но нам пришлось изменить планы, когда обнаружилось, что вы спустились в монастырь.

— Планы? — тихо переспросила Рэчел.

— Ну да, сеньорита. — Он удивленно посмотрел на Витаса. — По крайней мере…

Пабло смущенно засмеялся.

— Ничего, — спокойно уверила она его. — Я поняла, что произошло. Вы здесь уже были несколько дней, верно? И наблюдали за миссией — по крайней мере два дня?

Он кивнул. Смущенный и растерянный он чувствовал, что что-то испортил, но не мог понять что и каким образом.

— Да, сеньорита.

Она ослепительно улыбнулась ему, несмотря на то, что все ее лицо было покрыто слоем грязи.

— Вы замечательно работаете, капитан. Мне и в голову не пришло, что хоть один солдат находится, по крайней мере, на расстоянии нескольких миль. Если бы я думала так… если бы понимала, что с самого начала это было спектаклем, поставленным, чтобы поймать Родригеса… тогда многое могло бы быть по-другому.

Капитан Лопес растерянно посмотрел на нее.

— Вы не должны преуменьшать грозившей опасности, сеньорита. В любую минуту все могло сорваться. Родригес — животное, он подчинялся только инстинктам. Он не способен поступать логически. Он мог просто пристрелить сеньора де Мендосу, когда тот вышел во двор ночью, — попытался объяснить он.

— О, но сеньор — игрок, как вы, должно быть, знаете, — ласково возразила Рэчел. — Он всегда может рассчитать шансы. И сразу видит, когда может выиграть, — добавила она дрожащим от гнева голосом.

Капитан Лопес посмотрел на нее расстроенно, но с уважением.

— Вы простите меня, сеньорита? И ты, Витас? У меня много дел.

— Да, иди, Пабло. — В голосе Витаса прозвучала нота мрачного смирения. — Я поговорю с тобой позже.

Он подождал, пока капитан отошел достаточно далеко, чтобы не слышать их, потом нежно обратился к Рэчел:

— Ракиль, я знаю, что ты сейчас думаешь.

— Да, черт возьми, знаешь! — Она гневно повернулась к нему лицом. Грудь ее высоко вздымалась. — Я думаю о том, какого дурака сваляла вчера ночью. Я умираю от стыда, когда думаю об этом. Ты мог сказать мне, что Лопес и его люди окружили монастырь, но ты не сделал этого.

— Да, не сделал. Но у меня были на то причины. Я должен был убедить Родригеса в том, что попался в его ловушку, и так, чтобы он в это поверил. Если бы я сказал тебе правду, твое облегчение выдало бы нас. Достаточно было одного слова, одного жеста.

— Ну, что ж, значит все в порядке, — резко сказала она. — Потому что единственный человек, которого я выдала, это я сама. Выпрашивая разрешение попасть в твою комнату, навязываясь тебе… потому, что я думала, что это последняя ночь… единственная ночь…

Голос у нее прервался. Она вскрикнула, почувствовав, как плечи ее стиснули руки Витаса.

— Но из-за того, что ты ошиблась, разве что-либо изменилось? — отрывисто спросил он. — Это что — странный выверт английского характера? Вам что, позволено получать удовольствие от своего мужчины, только вспоминая о прошлом, и никогда в настоящем? Ты хочешь сказать мне, что предпочитаешь мертвого героя живому любовнику? Ты по-другому реагировала, когда я нашел тебя рыдающей на вершине скалы. Или тогда ты демонстрировала свой актерский талант?

— Я пережила сильный шок, — сердито бросила она. — И, если уж говорить об актерских способностях, то из вас вышел бы великолепный актер, сеньор. Да, пока я не забыла, — она наклонилась и сунула пальцы в сапог. — Вот часть декораций — то трогательное письмо, которое, как предполагалось, я должна была вручить вашей матери. Давайте избавимся от него, хорошо? — Она с яростью разорвала письмо на мелкие клочки и разбросала их.

— Минутку. — Он поймал ее за руку. — Если бы Родригес попал в меня сейчас, тебе на самом деле пришлось бы передавать это письмо, Ракиль. Ты понимаешь это?

— И очень жалею, что получилось по-другому! — Мысль о прошлой ночи, о тех словах, что она говорила, о том, что делала, жгла ее, заставляя сейчас не принимать во внимание, какую боль она причиняет ему.

— Но ты ведь хорошо знал, что этого не будет. Ты взвесил каждый шаг, учел все, не так ли, сеньор? Вот этого я не могу простить. То, как ты смотрел мне в лицо и привел мне любую причину, почему я не должна была… спать с тобой, кроме истинной. Ты позволил мне принести жертву…