Пламенная роза Тюдоров - [177]

Я кивнула, поверив ему, – чутье подсказывало мне, что он не лжет.

– Но люди подумают, что я…

– Мадам, – прервал меня Сесил, – крепитесь, умоляю вас. Это правда, ваше доброе имя пострадает, но это не смертельно, потому как крошечное пятно на вашей репутации не сравнится с тем осуждением, которое обрушится на голову лорда Роберта. Все будут, глядя на него, видеть на его руках кровь невинной супруги, такой человек не достоин быть королем. Но вы непременно выживете, вы останетесь при власти. Однажды вы уже восстали ясным Фениксом из пепла эпохи правления Марии Кровавой, получится и на этот раз. Как и вы, я молюсь лишь о том, чтобы смерть леди Дадли была легкой и быстрой. После всех этих слухов об отравлении и даже после разыгранной нами перед испанским послом драмы подозрение пало бы на вас, даже если бы она тихо и мирно скончалась в постели, вот только говорили бы об этом шепотом в шумных тавернах, а не кричали бы на каждом углу. Однако же вследствие этой ужасной трагедии мы достигли желаемого – Роберту Дадли никогда не стать королем. А леди Дадли, упокой Господь ее чистую душу, отмучилась наконец, и смерть ее была не напрасна.

– Это он сделал, Сесил? – настойчиво спросила я. – Он?

– Мадам, по правде говоря, я не знаю, – ответил советник, – нужно провести расследование, осмотреть дом…

– …и докопаться до правды! – закончила я за него; мы с Сесилом понимали друг друга настолько хорошо, что частенько говорили в унисон. – Я хочу, чтобы правда выплыла наружу, пусть даже от этого поместья камня на камне не останется! И если окажется, что он хоть как-то к этому причастен, Сесил, с него спросится по всей строгости закона. Моя благосклонность на него более не распространяется. И это не пустые слова, и я не передумаю, Сесил. Роберту Дадли не укрыться от правосудия. Как доктор Бейли отказался покрывать грехи Роберта, так и я не стану спасать его ценою короны, если он совершил преступление. Когда я стала королевой, я просила вас, Сесил, не щадить меня и всегда говорить одну только правду, даже если она будет мне неприятна. Я имела в виду именно такие случаи и сегодня прошу вас о том же. Знаю, я не раз отказывалась выслушивать вас, но прежде я была своенравной, упрямой девчонкой. Однако та девочка повзрослела, друг мой, и распрощалась со своими мечтами, и осознала ошибки, совершенные в юности. Докопайтесь до истины, Сесил, и ничего не бойтесь. Я хочу знать, что случилось с Эми в тот день! Я должна знать!

– Ваше величество, не сомневайтесь, я выполню ваш приказ, – пообещал он.

– Войдя в Тауэр, моя мать рассмеялась, когда тюремщик попытался утешить ее, сказав, что все подданные короля получат по заслугам. При моем правлении, Сесил, никто не станет смеяться, услышав такие слова, ибо все будут знать, что это правда и что всем беззащитным и страждущим королева станет опорой. Поручаю расследование вам, Сесил, уверена, вы все сделаете верно. И приглядывайте за лордом Робертом – нельзя допустить, чтобы он попытался нам помешать. Я знаю его, Сесил, он может быть очаровательным, но нельзя позволить ему…

– Мадам, мы не можем остановить его, но в наших силах не допустить его туда. Мистрис Эшли, будьте так добры, принесите ее величеству халат, – мягко обратился он к Кэт. Я смущенно опустила взгляд, вспомнив, что на мне одна тонкая летняя ночная рубашка, и вдела руки в подставленный нянюшкой красный бархатный халат, расшитый золотом. – Надеюсь, ваше величество простит мне столь дерзкое вторжение в свои покои, понимая, что сейчас дорог каждый миг. Я знал, что вы поручите мне провести расследование, и уже отрядил человека, который пользуется доверием лорда Роберта и не вызывает у него никаких подозрений. Более того, даже если кто-то попытается заронить в нем подобное сомнение, лорд Дадли лишь рассмеется в ответ. Он уже ждет в вашем летнем саду, и если мистрис Эшли откроет дверь…

– Скорее, Кэт! – велела я.

Спустя пару мгновений в моих покоях появился бледный юноша с горящими глазами и буйными, растрепанными рыжими кудрями. Его щеки украшала россыпь веснушек, особенно заметных на фоне белой кожи. Я тут же его узнала – то был Томас Блаунт из Киддерминстера, кузен Роберта, которого он часто использовал в качестве посыльного. Молодой человек постоянно разъезжал по всей стране по поручениям Роберта и, должно быть, уже и позабыл, каково это – стоять на твердой земле. Он всегда неловко чувствовал себя в высшем обществе, ему гораздо привычнее было проводить время в дороге.

– Отличный выбор! – вполголоса проговорила я, одобрительно кивая.

Томас Блаунт опомнился и, отвесив запоздалый поклон, припал холодными губами к моей руке. Я взяла его за подбородок и пристально посмотрела в глаза. Они были красны от слез, я даже видела их следы на его щеках. Недобрая весть глубоко опечалила молодого мастера Блаунта. На нем лица не было, казалось, он может упасть от малейшего дуновения ветра.

– Присядем у камина? – тепло предложила я, указывая ему на пустующее кресло у огня. Как только он устроился поудобнее и взял в руки кубок вина, я мягко обратилась к нему: – Мне говорили, что вы повсюду собираете рассказы о всяческих происшествиях. Вот вам еще один. Известная всем нам женщина скончалась при невыясненных обстоятельствах, но вы сможете сделать для нее еще одно доброе дело.