Пламенная роза Тюдоров - [166]

Глава 31

Елизавета В путешествии по стране, май – сентябрь 1560 года

Когда мы отправились в новое странствие по королевству, едва ли хоть кому-то из моих придворных удалось остаться беспристрастным. Обычно наш отъезд сопровождался всеобщим восторгом, все с нетерпением ожидали, когда мы отправимся в путь, но в этом году слишком много подводных течений подстерегало нашу бесконечную процессию, отчего она больше походила не на змею, а на электрического угря, медленно движущегося по пыльным, извилистым дорогам. В Шотландии вспыхнуло восстание, многие наши люди пострадали и даже погибли на поле боя в войне, которую я никогда не хотела развязывать, но мои советники настаивали на том, что это суровая необходимость, пускай я и ратую за мир. По этой и многим другим причинам я решила на этот раз особо не удаляться от Лондона. Сложности были связаны еще и с тем, что страстно влюбленный в меня принц Эрик заявил, что намерен прибыть ко двору, дабы ухаживать за мной. Он собирался приплыть в Англию на огромном судне, набитом сундуками с золотом, чтобы не только подарить мне свое сердце, но и показать свою состоятельность. Однако никто не знал наверняка, даже его посланцы, были это пустые обещания мужчины, желающего очаровать любимую женщину, или же в нашем порту в любую минуту и вправду мог бросить якорь шведский корабль. Погода стояла отвратительная, раскисшую землю поливали холодные дожди, и с трудом верилось, что сейчас лето, а не другое время года. Мне стало известно, что многие мои воздыхатели угрюмо заявляли, что предпочли бы ужинать в тесной, но жаркой кухне, а не в тронном зале, слишком просторном, чтобы в нем задерживалось хоть какое-нибудь тепло.

Однако же Роберт носился повсюду, как одержимый! Он заражал меня своей безудержной энергией, и каждый день, от рассвета до заката, мы соревновались с ним в том, кто свалится с ног быстрее. Он до того упивался своей властью, что уже выглядел глупо в глазах окружающих. Он постоянно намекал мне на то, что давно уже пора сделать его пэром, и наверняка спал и видел себя графом. Казалось, что он задался целью сделать так, чтобы все ненавидели его еще больше, ему будто доставляло удовольствие быть для всех самым постылым человеком во всей Англии. Под рубахой он носил тонкую кольчугу, потому что многие желали его смерти, ожидая с нетерпением того момента, когда этот тщеславный и гордый индюк отдаст концы. Не так давно он в очередной раз вышел победителем на устроенном им турнире. На его груди был вышит белый обелиск, оплетенный плющом, с такими словами над ним: «Пока ты на вершине, удача пребудет со мной».

Думаю, всем стало ясно, что именно Роберт имел в виду – что пока я буду при власти, он сможет пользоваться особым моим благоволением и со временем наверняка станет королем, ибо считает себя достойнейшим из претендентов на мою руку. Когда же я говорила ему, что этому не бывать, он будто не слышал меня, его заносчивость и самовлюбленность явно заглушали голос разума. Он вел себя как мальчишка, гоняющийся за бабочками только лишь для того, чтобы оторвать им чудесные крылья и тем самым обречь их на бессмысленную смерть. Я с сожалением наблюдала, как в нем меркнут те добродетели, за которые я любила его всю свою сознательную жизнь. Мое сердце разрывалось, душу раздирали противоречия, и порой мне все труднее становилось отталкивать его и противиться его настойчивым предложениям. Мне хотелось вычеркнуть Роберта из своей жизни, но я боялась, что если отдам приказ изгнать его из дворца, окончательно и бесповоротно, то тут же об этом пожалею. С ним мне было слишком уж хорошо. Что касается Эми, то о ней мы больше не говорили.

Делая вид, будто и знать не знаю о разносящихся по всей стране слухах о моем непристойном поведении, я, упрямо тряхнув волосами, велела Сесилу самому разобраться с шотландскими беспорядками, после чего отправилась на прогулку с Робертом. Почти каждое утро мы с ним ездили верхом, охотились вместе, будто выписывая фигуры танца под тенистыми кронами деревьев или под звездами, освещавшими наш путь. До чего же странное вышло лето! Теперь, когда я вспоминаю ту Елизавету, мне кажется, будто то и вовсе была не я. Я больше нисколько не верила Роберту, я ненавидела его из-за того, что он так жестоко поступил с Эми, ненавидела за его пустые амбиции и стремления. Именно тогда я поняла, что никогда не выйду за него, что никакие силы на земле и на небесах не заставят меня взять его в мужья, но мне никак не удавалось освободиться от его власти надо мною. Он был самым очаровательным и обходительным мужчиной из всех, кого я знала, и я по-прежнему желала его, пускай и не так, как хотелось бы ему. Мы с ним были двумя полюсами и, сталкиваясь друг с другом, высекали гром и молнию, не давая друг другу покоя.

Я частенько ставила его на место на глазах у всего двора. Однажды в саду возле дома, в котором мы остановились, он подошел ко мне с обычной своей самодовольной ухмылкой. Я как раз трапезничала вместе с придворными, а потому улыбнулась ему и радостно воскликнула: «Ах вот ты где!» Затем я немного подвинулась и похлопала по теплой зеленой траве рядом с собой. «Жить не могу без встреч с тобой! – заявила я и, глядя на его довольное лицо, продолжила: – Ты ведь для меня как комнатная собачка!» Тут я выдержала паузу, чтобы мои кавалеры могли как следует насладиться моментом и посмеяться над моментально помрачневшим Робертом, после чего добила своего друга детства очередной язвительной фразой: «Только тебя где завидят, знают: и я скоро появлюсь, ведь ты за мною всюду следуешь по пятам». До чего унизительно для него было сравнение с верным псом! Я рассмеялась и бросила игривый взгляд на орден Подвязки, который он носил на шее. «Похож на драгоценный ошейник, – улыбнулась я, – такие носят все мои любимые собачки!»