Пламенная кода - [81]

– … то для диалога с мирозданием мы прибегаем к высшей модальности. Она-то и сопровождается всплесками инфразвуковых волн. Увы, я принужден находиться в постоянном контакте с собственным миром, вне зависимости от того, приятно это моему визави или нет. Поэтому, если вы расположены продолжать беседу, вам придется как-то приспособиться к тому, что по аналогии с известным феноменом следовало бы назвать «дыханием мейалов».

– Но Дези… доктор Дезидерия Вифстранд…

– Упомянутая юная madame совершенно толерантна к особенностям моей жизнедеятельности. Ангелы… вы должны понимать, внешнее сходство обманчиво… они все же иные. Что же до ее спутника, то ему приходилось несладко, и не скажу, что меня это не забавляло.

– Ничего, уж я не дам вам повода к насмешкам, – сказал Кратов. – В конце концов, у меня есть опыт общения с тектонами.

– Заметьте, я не спрашиваю, как вам удалось меня найти или, как это иногда говорят в некоторых профессиональных сообществах, вычислить. Возможно, я был излишне беспечен, либо по самонадеянности старшей расы недооценил вашего проворства… Однако же приступим. Здесь очень важен первый вопрос. Он задает интонацию всей беседе. Ошибетесь – и все покатится не по той колее…

Кратов огляделся. Он неплохо видел в темноте, хотя в том углу, где угнездился его собеседник, не мог разобрать ровным счетом ничего внятного. Но пару кресел возле стены он все же высмотрел и не преминул воспользоваться тем, что было ближе к входу, зато подальше от источника тягостных ощущений. Сидеть было еще более некомфортно, чем стоять и переминаться с ноги на ногу, но, похоже, ему снова нужно было кое-что самому себе доказать. Главное – никаких трясущихся конечностей, пересохшей глотки, учащенного дыхания. Никаких сигналов мсье Хирону о том, что тот хотя бы в малейшей степени владеет инициативой.

– Что происходит? – спросил Кратов безмятежно.

Хирон вполне по-человечески захихикал.

– Эволюция, mon docteur. Эволюция, паки эволюция, ещежды эволюция. И ничего более. Вы ведь не думали, что все уже позади? А это даже не середина пути! Мы, мейалы, одна из немногих рас, которая прошла свой путь до конца. Для нас действительно все безнадежно завершилось. Теперь ваша очередь. Конечно, не только ваша… но кто сейчас говорит об остальных? Верите ли, нам очень тоскливо в своем тупике. Виду не подаем, шуточки шутим, развлекаемся, бодримся. Затеваем рискованные игры галактического масштаба. А впереди – ничего. Даже не стена, которую можно попытаться проломить или, там, как-то обойти. Ни-че-го. Небытие. По этому поводу возникает масса вопросов, а посоветоваться не с кем.

– Но вы и сами не слишком-то склонны раздавать советы.

– Если мы предпочитаем безмолвствовать, это не значит, что нас нет вовсе. Кажется, в Галактическом Братстве у нас репутация затворников, но это явное преувеличение. Быть может, мы уже не затеваем мега-проектов вроде Великого Разделения. Но мы присматриваем за результатами.

– Поэтому вы здесь?

– Мы предпочитаем оказаться на месте любопытных событий прежде, чем они начнутся. А на Земле будет очень интересно! Быть может, не столь интересно, как в Эхайноре, но пропустить такое было бы непростительно.

– Но эволюция, если я не ошибаюсь, достаточно долгий процесс.

– У нас с вами разные представления о том, что долго, а что скоротечно. Мы всегда были рядом с вами. «Всегда» следует понимать буквально. Конечно, мы не присутствовали при первой искре добытого огня и не слышали первой осмысленной фразы. Бывали периоды, когда мы уходили надолго, но непременно возвращались и с удовлетворением обнаруживали, что человечество еще существует, несмотря ни на что. Разумеется, мы не вмешивались. Присутствовать, наблюдать, но не трогать руками. Почти как рецепт коктейля от Джеймса Бонда!.. И потом, вы у нас не одни такие, за всеми не углядишь. Мы многое знаем о человечестве, но у нас нет ответов на все ваши вопросы.

– Наверное, мы и не захотим их услышать, – заметил Кратов. – Хотя в данном случае я говорю только за себя.

– О да, на заблуждениях строится мировоззрение, и некоторые краеугольные камни лучше не шевелить… Mon docteur, мы можем сколь угодно долго ходить вокруг да около, но так и не доберемся до сути. Мой опыт плетения словесных кружев несравним с вашим хотя бы потому, что я начал практиковаться в этом искусстве еще при дворе фараона Кенехимебефа, о котором в анналах человечества даже нет упоминания. Начните же задавать осмысленные вопросы, пока не стемнело, потому что когда темно внутри и темно снаружи, вам будет намного сложнее сопротивляться внутренним страхам. Мы не болтуны, но отвечаем на прямые вопросы, лгать – не в наших правилах. – Хирон произвел своими бесформенными конечностями вращательное движение. – О ком вы там упоминали? О Хароне? Мейалы тут ни при чем. История, что поведал вам доктор Спренгпортен, в этой части вполне правдива. Неудачная попытка ксеномиксиса[22] привела к трагическим последствиям. Насколько мне известно, виновные были подвергнуты серьезным санкциям… хотя урок, преподанный тем же лферрам, похоже, никого ничему не учит! Харон был обречен, и просто удивительно, как человеческое начало возобладало в нем над чужеродным. С большей вероятностью он мог оказаться совершенно исключенным из человеческой среды или даже агрессивным по отношению к ней. Между тем он изо всех сил стремился стать человеком, хотя в какой-то момент и осознал, что это невозможно. Тогда он просто попытался быть полезным… мне ли вам об этом напоминать!