Пламень очистительный - [12]

Теперь же стряслось особо чрезвычайное происшествие — посягательство на авианосный флагман и не менее важное сопутствующее обстоятельство — в район бедствия «ломанулись» ретивые «зеленые», чьим лидерам более чем за квартал задолжали по выплатам. Корабль озабоченных экологов играючи перехватил бы торпедоносец или торпедокатер с подручными диверсантами, но Пасифик, словно записавшись в поборники гласности да сговорившись с погодой и прочими штормовыми ненастьями, выступил против. Отпор непрошеной общественности да подмогу флагману предстояло оказать весьма действенные, чтобы и «фейсом» в грязь не ударить, и не «сетдаум» в очередную лужу.

Поперву в суетливой панике дело чуть не дошло до перенацеливания действий элитарного флота, квартирующего в Пескидском заливе. Конечно же, на интересы корабельных экипажей, живенько намывающих нефтрехряксы за охрану и конвой туда-сюда снующих танкеров, было наплевать. Однако возобладали интересы хозяев бензозаправок, поэтому решили ограничиться походом одного лишь ординарного флота, оторванного-таки от жапанских берегов, где интересов никаких, а ребята капитал, кроме как на паршивой электронике да на местных скво, ни на чем серьезном не сколачивали.

Бесперспективный по заработкам флот, торопясь укрепить пошатнувшийся военный имидж, устремился уничтожить злокозненного «мистера Зло», как с присущим штабистам, искрометным саксо-скотским юмором поименовали трусливое, злобное, копающие под могущество Холуеврики существо и покарать скрывающееся за скрюченной от бессилия спиной главного врага прочие темные силы. Здесь-то, в штабе, козней «мистера» никто не опасался: комплекс помещений предусмотрительно расположили хоть не в деревенской глубинке, но подальше от морей, в безводной части континента. Тыловые служаки, совершенно напрасно обнадеженные, мол, у них свинтить нечего, ходили в героях, тем более что других, годных для прессы «хэрроу» в ближайшем будущем не намечалось. Более того, очередная тщетность действий флотских позорников виделась штабным «героям» столь очевидной, что чуть ли ни материализовывалась, стекая с экранов дисплеев голубоватыми, призывными волнами, и привносила заметное, нездоровое оживление в не столь уж малочисленные ряды офицеров уставной, с недавних пор, ориентации.

* * *

Четыреххвостый адмирал (стилизованные рыбьи хвосты заменяли на погонах тривиальные сухопутные звезды), к чести его будь сказано, оживления не испытывал. Привыкший к боям не только кулуарным, но и подковерным, опытный интриган отлично понимал, что очень даже рискует непосредственно собственной обвешанной побрякушками персоной последовать в небытие, то есть в позорную отставку без выслуженного пенсиона, во след за проштрафившимися безынициативностью предшественником. Подобная перспектива энтузиазма не вызывала, но адмирал, твердо взяв себя в руки, сконцентрировал внимание на постановке служебной задачи. Не будучи, в силу занимаемой должности, человеком изобретательным, но зато упорным, беспрекословно верящим в действенность силы, именно крайне радикальным средством пытался воздействовать на мозг. И, не останавливаясь перед робкими протестами черепной коробки да перед предупредительным клацаньем зубов, то и дело поколачивал кулаком по лбу. То ли потому, что кулачище, от регулярного принятия дообеденного и послеужинного бурбона, полновесно оброс тугим мясом, то ли мозгу надоело сотрясаться, но что-то подстегнуло нервно-суетливую умственную деятельность, выдавшую «на гора» решение, отсрочившее позорное срывание многохвостых эполет.

Получив приказ к исполнению, штабные встрепенулись. Те из них, кто дозу с утра не принял, ощутили, что хватили таки, но запамятовали. Те же, кто уже «торчал», посчитали, что переборщили, а один из служак свернул на путь истинный: клятвенно пообещался завязать с героинами, вернуться к травке, виски и в брошенную семью к приемным чадам да к чужой жене.

Командующий флотом, спешащим на битву с очередным декларируемым всемирным злом, в силу должности не только по поводу получаемых приказов, но и вне строя, в сугубо частной жизни не задавался какими-либо вопросами и не терзался излишними сомнениями. Ведь за годы служебной дрессуры был пройден столь неестественный отбор, что жалкой «дарвинской» обезьяне и в кошмарных снах не привидится. Хоть в чем-либо, а особенно в полученных приказах сомневающиеся хлюпики остались краснозадыми макаками висеть хвостами на ветвях деревьев, то биш даже до жалких «колонелей» в оккупированных джунглях им не светило выслужиться.

Поэтому вверенный жесткому командованию флот исполнительно пустился каперствовать в попутных многоузловому ходу водах, конфискуя с незадачливых сейнеров тралы, сети, корабельные журналы, кассы да прочую рыболовецкую снасть. Случались особо ценные призы, как то: подсветка для кальмарового лова и надежно, казалось бы, упрятанная жапанцами гарпунная пушечка для пальбы по кашалотам да по совсем уж мирным полосатикам. Нашлись специалисты во флоте, что когда-то подвязались на рыбацком промысле — конечно уж, не упустили шанса на сопутствующий службе приработок. Плевать, что эсминцы, отлавливающие маскирующихся под мирных рыбешек в косяках серебристой макрели акул, выглядели до смешного нелепо. Плевать, что крейсера уподобились рыбо-перерабатывающим фабрикам, тоннами принимающими на борт добычу — с привычно погрязших в тупой деятельности холуевриканцев взятки гладки. И, уж тем более, начхать на не одобряющих подобные действия бродяг-дельфинов, до сих пор почитаемых союзными человеку, а тут под одну гребенку постриженных наравне с мерзкими, недоразвитыми хряще-костными хищниками. Чхать холуевриканцы хотели даже на укоризну со стороны серьезных семейных китов и давно уже махнувших плавником на собственный вес касаток, на пытающихся смыться пронырливых тунцов, умыкнувших под шумок у расстроенных акул лакомых макрелей — любые уговоры ихтиологической общественности явились бы напрасной тратой времени. К тому же неуклюжие рыболовные потуги флота сопровождались гораздо более бедственным для морских обитателей бомбометанием в солидном тротиловом эквиваленте. Более того, «комфлота» решил не останавливаться на достигнутом, а использовать хотя бы часть боевых кораблей строго по назначению, и, вместо конфискации сетей, рассматривать встречные рыболовецкие суда «призами», брать на абордаж, а там уж пускай тралят из половинной добычи под надсмотром жерл орудий «айдаайовского» калибра.